7-летняя Мэри крепко обнимает мать за шею. «Это моя мама!» – говорит она и целует ее. В правой руке у нее кусок хлеба, посыпанный сахарным песком – все соседи знают, что Мэри любит сладкое.
Печальный, полный затаенной тоски взгляд 37-летней Тамар Сантросян прояснился. «Да, доченька, конечно. Иди пока поиграй…»
Мэри и ее мама живут в 12-метровой комнате общежития – от одной стены до другой всего три шага. Тамар постаралась по возможности приукрасить свое непритязательное жилье. Старая кровать с ярко-желтым покрывалом, отделенная от остальной комнаты тоже ярко-алой ширмой, является главным украшением «дома». Обстановку комнаты дополняют ветхий шкаф, маленький столик с двумя стульями и телевизор. Мэри – единственное утешение и радость Тамар. Сама Тамар выросла в детском доме, как говорит сама – в голоде, холоде, под колотушками и тоскуя по материнской ласке. «Стыдно признаться, но воровала хлеб. Держали нас впроголодь, но мы-то знали, что они носят хлеб к себе домой. Поэтому воровали и тайком ели в туалете…»
Из детдома она вышла в 15 лет. Дали комнату в общежитии. В 1998-м вышла замуж. Сдала комнату и перебралась в дом мужа. Но счастье Тамар длилось недолго. Она уже была беременной, когда свекровь узнала, что она выросла в детдоме.
«Сказала Аруту: «Какого черта ты притащил эту сироту? Нам нищие не нужны, выгони ее!» И Тамар оказалась на улице. «Прислала с сыном деньги, чтобы я избавилась от ребенка, но я на такое не могла пойти…»
Бездобной, бесприютной Тамма пришлось немало помыкаться. Мэри было шесть месяцев, когда Тамма вынужденно передала ее в детский дом. Она и сама не верила, что может пойти на такое – на собственной шкуре ведь испытала и возненавидела на всю жизнь.
«Сдала ребенка по договору, что через год заберу, – рассказывает Тамар, и голос ее дрожит. – Думала, за это время смогу получить комнату. – В 9-м массиве нашла такую же несчастную, как и я, которая жила в будке – присматривала за участком. С ней и жила, пока не получила вот…» Она забрала Мэри из детдома и сейчас живет с ней на 6000 драмов пособия по бедности. Иногда ее зовут прибраться в чьем-либо доме. «Беру Мэри с собой, не оставлять же одну? Кое-как живем».
Сейчас Тамар не получает пособия. Комендант общежития решил, что 25 тысяч зарплаты, которые она получает, более чем достаточно на двоих, и написал в «Парос», что Тамар работает.
«Из-за этого бессовестного я не только тех 9500 драмов лишилась, но и многих других льгот, – рассказывает Тамар. – В этом году дочка моя в школу пошла. Ей от «Пароса» 20 тысяч драмов полагалось, так и не получили. С трудом в школу отправила. Плачет, ревет – хоть и маленькая уже, а все соображает, стыдится в рваных туфлях на уроки ходить…»
Зарплаты Тамар еле-еле хватает на дорогу и еду. Каждый день, кроме воскресенья, только на дорогу уходит 200 драмов – она убирает подъезды 3-х домов в общине Арабкир. Как ни экономит, а меньше 600-700 драмов в месяц за электричество платит, а зимой, когда приходится включать плитку, – уже 4000.
«Ребенку своему я до сих ни одежки, ни обуви купить не смогла, чужими обносками обходится, – говорит Тамар, и добавляет, что и всю обстановку дома дареное. – Мясо, молоко, мацун, фрукты покупать не можем – слишком дорого. Даже на хлеб и крупу еле хватает».
«Я хорошо вышиваю, – продолжает одна, – однажды даже награду получила – 25 рублей, но глаза сейчас плохо видят, нитку в иголку продеть не могу».
Оба глаза Тамар оперированы. У нее еще и зоб, из-за чего по вечерам ужасно болят горло и глаза. Предлагают операцию, но она отказалась: «Боюсь к врачам идти: а вдруг скажут, что глаза опять нужно оперировать – а откуда у меня деньги?..»
Хлеб Тамар часто берет в магазине в долг.
«24-го ноября у Мэри был день рождения, – рассказывает соседка Гаяне. – Она с таким нетерпением ждала этого дня, спросила мать: «Мам, а разве торта не будет? И подарка тоже?» День этот прошел как все остальные – денег-то нет…»
Тамар и сама прекрасно знает, что подарок ко дню рождения означает иметь родителей, иметь детство, поэтому и терзается от того, что не смогла порадовать дочь. И все же она считает, что у Мэри более счастливое детство, чем у нее. «Мое детство с детством Мэри не сравнить, – говорит она. – У Мэри есть мама, которая по мере сил своих заботится о ней. А кем были мы – кто ни попадя колотил… Нет, не сравнить! Ночью прижму к себе дочку, обниму, и кажется, что все проблемы решены. И хотя я и Мэри видели много грустных дней, но мы не одиноки: у меня есть Мэри, у Мэри – я».