Когда в селе Акори хотят самым наглядным образом показать, что такое нужда или «тяжелая ситуация», то просто показывают рукой.
Там, у самого въезда в село, в полусгнившем двухкомнатном домике-развалюхе ютится вместе с тремя кошками и псом Чало большая семья Киракосянов.
Мужчина среднего возраста пытается взять полено. Движения его медленны, пальцы почти не сгибаются, несмотря на зимнее время, он бос. Хочет спрятать ноги, но некуда. Это Арамаис Киракосян. Ему 46 лет, а все его «богатство» составляют семеро детей, небольшой неорошаемый приусадебный участок, бесконечные заботы и долги. И все же он улыбается, пусть даже с чувством вины за столь бедственное положение семьи.
По словам сельского старосты Акори Камо Симоняна, Арамаис человек, понимающий землю. И если кто-то из сельчан нуждается в дельном совете, то обращается прямо к Арамаису. «Нн никогда не отказывается помочь – только благодаря его знаниям у нас растут такие сочные абрикосы, персики, груши», – говорит староста.
Арамаис действительно охотно помогает всем, а вот применить свои знания на собственном участке не может по той простой причине, что нет воды. Только и остается ему, что помогать другим да передавать умения и знания старшему сыну. «А куда деться? – вздыхает он. – Будь возможность, разве не было бы у меня собственного сада?» Хотя до независимости у него и не было своего дома, рассказывает Арамаис, он тогда работал на стройке, и они так или иначе обходились.
Как и во многих других городах и селах Армении, после развала Союза, когда обанкротились, прекратили существование чуть ли не все предприятия и люди потеряли работу, тяжело тало и в расположенном в 195-и километрах от Еревана лорийском селе Акори.
«Пятнадцать лет работал на стройках, все было нормально, жили не тужили, и мне даже в голову не могло прийти, что окажусь в таком положении, – говорит Арамаис. – Все пошло прахом, и мы остались ни с чем…»
Единственным украшением в доме оказалась старая, подвешенная к потолку резиновая зверушка, ни род, ни вид которой уже не распознать из-за старости и слоя копоти. Женщина с сединой в волосах выглядит за 50, хотя на самом деле ей нет еще и 40. «Нужда состарила», – говорит многодетная мать Рузанна Киракосян.
Она берет на руки младшую, полуторагодовалую Азнив, прижимает к груди. Старшему, Эдгару, 17 лет, единственный помощник семьи – он собирает и приносит из ущелья хворост, чтобы хоть как-то обогреть дом и приготовить еду: у самого Арамаиса из-за какой-то непонятной болезни почти не сгибаются пальцы. «В будущем году Эдгар мой в армию пойдет, совсем беспомощными останемся…» – вздыхает Рузанна.
Она в смущении пытается прибрать единственную на весь дом кровать, на которой ночью укладываются она сама, маленькая Азнив, пятилетний Артур и десятилетняя Карине. Карине страдает эпилепсией – по словам Рузанны, страдает с четырех лет.
«Как-то сюда приехал врач, – рассказывает Рузанна. – Сказал, что если ребенок будет нормально питаться, все пройдет. – Но откуда у нас такая возможность? В школу ее водит восьмилетний Ованес – берет сестру за руку и идет с ней: одна она не может – а вдруг припадок?..»
В доме есть и телевизор, но он не работает, поэтому тоже не больше чем украшение. Телевизор этот – приданное Рузанны. Обе колыбели для малышей очень стары и тоже разваливаются. В одной колыбели кое-как умещается 8-летний Ованес, вторая, металлическая, забитая каким-то тряпьем, предназначена для маленькой Азнив. Во второй комнате, маленькой и тоже черной от сажи и копоти, спят сам Арамаис и его дочери Маргарита и Арпине. 16-летняя Арпине очень стеснительна. Ей очень неловко, что у них такая бедная семья, и рассказывать о трудностях и нужде ей не хочется. У нее в селе почти что нет подруг, потому что многие здесь просто сторонятся с детьми из таких крайне бедствующих семей.
Единственная светлая перспектива для нее – выйти замуж, хотя родители даже не представляют, кто согласится породниться с нищими. У них нет даже своего жилья. Потому что домик, в котором они ютятся, принадлежит односельчанину, который сейчас живет в России, но собирается зимой вернуться. Так что семья Киракосянов даже не знает, что с ними будет.
Маленькая Азнив начинает ныть. Старшие дети пытаются успокоить ее. На помощь им приходят три кошки, чувствующие себя полными хозяевами. «Мы взяли их ради детей, – объясняет Рузанна. – Раньше в домике было полно мышей, скорпионов, крысы были, даже змеи заползали. Из-за этого их и держим».
В передней домика – кухня, но о том, что это кухня, свидетельствует лишь чайник и стопочка разномастных тарелок. Едят здесь один раз в день. Меню неизменно – вермишелевый суп и хлеб. Весь «доход» семьи составляет пособие в 34 тысячи драмов. По словам Рузанны, этого хватает только на вермишель, подсолнечное масло и муку. Кое-что из старой одежды и обуви приносят соседи, и только благодаря этому дети иногда даже ходят в школу.
«Самой стыдно, посылать их в школу такими грязными, в обносках…» – печально признается мать.
Дни рождения детей родители справляют хорошо если раз в несколько лет, а о Новом годе дети Арамаиса и Рузанны узнают лишь от односельчан…