Меня порой спрашивают, почему я не пишу о тот или ином спорном пункте предлагаемых изменений в Конституции. Я отвечаю, что вообще не пишу о Конституции. Спрашивающие кивают на мои последние статьи, а я все равно продолжаю утверждать, что о Конституции все равно не написал ни строчки. Они считают, что двойное гражданство, к примеру, весьма важный вопрос, поэтому не стоит ради каких-то принципов обходит этот столь значительную для нашей страны проблему. Я вынужденно уступаю давлению и, не желая разочаровывать читателей, но в то же время ни на йоту не поступаясь принципами, начинаю песнь о гражданстве.
Вы, видимо, и сами заметили, что выражение «гражданин» в смысле именно оттенка значения «гражданин» в нашем словаре не слишком принят. Так, например, когда мы собираемся сходить, то стоящему впереди нас в автобусе человеку никогда не скажем: гражданин, дайте пройти, – как это делают, например, русские, говоря: «Граждан6ин, дорогу!». В зависимости от пола и возраста стоящего в проходе человека, мы обращаемся к нему со словами «браток», «эй, дядь», а если возраст более продвинут, то «дядя», если же это женщина, – «сестричка», «тетя» и т. д. И поступаем вовсе не из стремления внести какую-то особую теплоту в наше отношение к ним, а потому, что каждый миг подозреваем, что они только-только из глухой деревни.
«Дорогой народ!», а то и «любимый народ джан!» – эти словосочетания чаще всего звучат на митингах нашей оппозиции, где число участников в лучшем случае четырехзначное, а пятизначным не бывает никогда, потому что народ считают не по знакам и головам. Ибо народ – понятие единое и однозначное, как бы ни пытались разделить его земляческие, партийные, молодежные и любые другие формирования.
Когда я случайно прохожу мимо таких сборищ – а я, как правило, всегда случайно оказываюсь в таких местах, – то при титуловании «дорогой народ» или «любимый народ джан» всегда оборачиваюсь,
поскольку я тоже народ, но, увидев лица этих лиц, готовых руководить народом, тут же снова отворачиваюсь, вспомнив вдруг, что я, как отдельно взятая личность, не народ, а – гражданин.
Между прочим, число участвующих в этих митингах людей не становится четырехзначным или пятизначным еще и потому, что в этих акциях участвует не наш народ в Армении или по всему миру, а граждане. И взывающие с высоких трибун к «народу» люди имеют в виду не способных к активной деятельности граждан, а наивных, но, без сомнения, добрых и добродетельных людей, живущих в той или иной области и выращивающих для них жертвенных барашков, или же тот ищущий по лос-анджелесам счастья наш бесправный (в смысле избирательного права) электорат, который слышал, что Роберта Кочаряна не следует любить, вот почему – затрудняется ответить. В этом смысле положение о двойном гражданстве должно прийтись по сердцу нашей оппозиции… но чтобы не нарушить свой обет, я продолжу не об этой устанавливаемой норме, а о предустановленной ненормальности.
«Любимые радиослушатели»… Это выражение, неотчуждаемое авторское право на которое принадлежит прекрасно известному вам ди-джею, каждый раз потрясает не столько столь умалением значения человека, сколько этим самым «любимые». Ведь можно же было после такого умаления обратиться к ним со словами «уважаемые», «достопочтенные» или «высокочтимые», но в этом случае нарушится логический подсмысл. Если гражданин, умаляясь, становится радиослушателем, то он может быть только любимым, ибо только в ухо любимого вливать любую ложь и бредни, завлекая даже в перспективе не проглядывающееся счастье.
Гражданин отчужден и изгнан отовсюду. И причиной этой – не в хорошей или плохой конституции. Гаишник, который обращается к доктору наук или, например, к журналисту со словами «товарищ водитель», каждый день по нескольку раз в день говорит «нет» и действующей, но уже негодной, и новой, уже европейской Конституции. «Товарищ» еще как-то можно понять: это идет еще от нашей старой жизни, когда Ленин и новоиспеченные пионеры, подружившись, начали вместе строить коммунизм. Но «водитель»… Это мельче даже, чем «радиослушатель». Представьте: кто-то только что закончил в университете лекцию по ядерной физике, садится в машину и едет забрать ребенка из школы. Но, сворачивая направо, забыл включить «поворотник» и… тут же теряет все свои достижения. А вот если бы гаишник и к профессиональным шоферам тоже обращался «гражданин», то не было бы нужды подчеркивать разницу между физиком и водителем.
В последние годы советской эпохи я работал в многотиражке комбината тонкой шерстяной пряжи и однажды увидел на доске объявлений одного из цехов листок с развеселившей меня надписью: «Дорогие женщины-чесальщицы, поздравляем ваше восьмое марта. Администрация». Ну, то было уже под самый конец Советов, все было развеселым, а нелепость больше не считалась трагедией. Но когда в подъездах уже независимой и демократической Армении читаешь всевозможные объявления, начинающиеся с заголовка «Уважаемые жильцы», то невольно начинаешь считать, что для любого, кто считается всего лишь жильцом, положение о двойном гражданстве является громадным шагом к состоявшемся гражданскому обществу.