Причин, по которым мы провели опросы армянских и азербайджанских экспертов (с каждой стороны по четыре специалиста) на предмет геополитических интересов в Карабахском конфликте именно сейчас, когда по общепринятым прогнозам в течение с 2007 по 2010 год никаких существенных перемен в переговорном процессе ожидать не стоит, было несколько. Правда, ни признание независимости Косово, ни активные действия Азербайджана для если не смены всего формата посреднической организации, то хотя бы изменения состава сопредседателей МГ ОБСЕ, ни открыто демонстрирующийся настрой Азербайджана на силовое решение конфликта по большому счету изменений пока еще не вызвали. Но, правда и то, что эти факторы при определенных обстоятельствах могут стать главными возбудителями смены нынешнего статус-кво. Что же нового можно найти в ответах экспертов из Армении и Азербайджана на вопросы по такой казалось бы извечной и уже проанализированной со всех точек зрения теме, как геополитика в Карабахском конфликте? И наоборот, какие подходы опрошенных специалистов строго придержаны в духе общепринятых стандартов?
Тема геополитических интересов, проявляющихся и оказывающих воздействие на Карабахский конфликт сегодня, также как и в предыдущие годы, остается самой живо обсуждаемой среди армянских и азербайджанских экспертных кругов. Больше, чем внутренние проблемы и явления, вызванные из-за нерешенности конфликта. Здесь в целом проявляется большее «понимание» этих издержек внутренней жизни. Даже в периоды внутренних обострений, когда в ход пускаются такие формулировки, как «нерешенность вызвана неполным ресурсом легитимности (или вовсе не легитимностью) властей» или «преследованием оппозиционными силами не общенациональных, государственных, а своих узко политических, узко корпоративных целей».
Несмотря на то, что отношение ко всему тому, что касается самого конфликта, в армянском и азербайджанском обществах и сегодня высоко эмоционально, дискурс оценок и анализа ситуации, возникшей из-за воздействия извне (ему придается если не решающее, то очень важное значение), как правило, предельно категоричен, в нем мало места для вероятностей, возможностей и даже вариантов для ошибок. Каждый из экспертов ответил на все предложенные нами вопросы в рамках своей, определенно логической конструкции, и их корреляция противоречий не выявила. Разнообразие и даже противоречия заключаются во всей массе ответов всех восьми экспертов, и не только при сравнении позиций и оценок армян и азербайджанцев, но и представителей одной и той же стороны.
Если суммировать все характеристики, данные Карабахскому конфликту экспертами, то, пожалуй, количество общих с каждым из других конфликтов постсоветского пространства (Абхазским, Южноосетинским, Приднестровским, Чеченским) и специфичных особенностей примерно совпадут. Не удивительно, что если для армянских экспертов в качестве наиболее важного отличия является, например, такая особенность, как «полный контроль жителей Карабаха над территориями», или же как «формирование государственности в Нагорном Карабахе в большей степени, чем в остальных конфликтных зонах», то для азербайджанских экспертов отличителем является ярко выраженный ирредентский характер конфликта («хотя Карабах позиционирует себя как независимое государство, однако отнюдь не случайно с экономической точки зрения он полностью является частью Армении» – А. Юнусов) или «сецессия, с попыткой присоединения к «материнской стране, т.е. попытка аннексировать чужую или просто спорную территорию» (Т. Джуварлы). Однако не эти противоречия в оценках обращают на себя внимание, в конце концов, все то, что касается самого конфликта изначально состоит из полярно-противоположных оценок и аргументаций представителей армянской и азербайджанской сторон. Обращает на себя внимание то, что почти не затрагивается та важнейшая отличительная характеристика, которая касается войны. А ведь именно в зоне Карабахского конфликта были самые большие человеческие потери во время войны начала 90-х годов, именно в Карабахском конфликте с некоторого времени официально и открыто и заявляется о намерении военного реванша. Правда, только один из восьми (С. Саркисян) экспертов затрагивает тему войны, отмечая, что «в случае возобновления боевых полномасштабных действий конфликт перейдет в открытое межгосударственное столкновение» и «линия противостояния в зоне конфликта является наиболее оснащенной в инженерно-техническом плане». Однако стоит добавить, что в таком случае конфликт перейдет не просто в войну между Арменией и Азербайджаном, а в более широкое международное столкновение, результаты которых сейчас предсказать трудно. И в этом, пожалуй, заключается самая главная отличительная черта Карабахского конфликта сегодня.
Геополитический баланс вокруг Карабахского конфликта толкуется по разному, ему придается разное содержание, выносятся полярно-противоположные оценки с точки зрения его значения для ситуации в целом. Так, согласно одним экспертам (А. Юнусов, Т. Джуварлы) баланс сил заключается в противоположности интересов, прежде всего участников процесса извне (стран сопредседателей МГ ОБСЕ, европейских структур, сопредельных с Арменией и Азербайджаном Турции и Ирана, и даже далекого Китая). Если так, тогда именно этим можно объяснить многолетнее сохранение режима прекращения огня на линии фронта (причем своими собственными силами), а не тем, что даже такой мир, и даже такие переговоры устраивают и самих сторон конфликта. С точки зрения одних экспертов (С. Саркисян) баланс – наиболее приемлемое положение из всех реально возможных. В данном отрезке времени приемлемое положение – мир. Но может быть и другое состояние баланса – состояние войны, и наличие нескольких вариантов баланса диктуют основным сторонам конфликта разработку соответствующих сценариев действия. Т.е. как сохранение или укрепление мирного состояния, так и переход в военный режим, возможен при наличии геополитического баланса, и, следовательно, утверждения о том, что война может возникнуть «случайно, само собой » или только в результате одностороннего решения, а не с согласия двух и более государств, сегодня мало вероятны.
На первый взгляд кажется, что оценка двух других экспертов из Армении полярно противоположны: «в результате этого баланса сохраняется мир, но в то же время из-за этого же баланса до сих пор нет вариантов урегулирования» (Р.Сафрастян) и «при нарушении баланса между игроками доминирующее государство будет диктовать свои условия, следовательно, процесс урегулирования во многом зависит от геополитического баланса» (С. Мовсисян). Но, очевидно, что в первом случае имеется в виду вариант урегулирования на основе максимально приемлемых для одной из сторон условий, во втором случае – урегулирование на основе взаимоприемлемых вариантов (если придумать что – то новое из таковых еще возможно). Отличается от оценок всех остальных экспертов, но, как я полагаю, не является единичным в Азербайджане, утверждение азербайджанского эксперта Э. Мехтиева о том, что баланс заключается не в равновесии между противоположными целями внешних игроков, а во всеобщем стремлении вынудить Азербайджан согласиться с потерей Карабаха.
Многосоставной, многогранный баланс, состоящий как из внутри- и внешнеполитических, геополитических и геоэкономических, так и культурных, психологических и ряда еще других элементов, у части экспертов вызывает чувство обреченности на рефлексивное реагирование армянской и азербайджанской сторон на изменение глобальных международных процессов («Армения и Азербайджан заложники в большой геополитической конфронтации внешних игроков» – А. Юнусов, «воздействие интересов внешних игроков можно наблюдать по спаду и росту напряженности в регионе» – Т. Джуварлы). У других же специалистов есть уверенность в том, что «структура воздействия работает наоборот, в этом сюжете Армения использует Россию, а не наоборот, как принято считать, Азербайджан использует США и Турцию, а не наоборот» (А. Искандарян), «нам не хватает знаний, что Россия, Европа, США, Турция и Иран сами могут быть заложниками нон линиарных (не линейных) процессов как внутри, так и вне себя» (Н. Мехти). И это хитросплетенная игра на интересах (игра внешних сил на интересах сторон конфликта, игра армян и азербайджанцев – на интересах внешних игроков) действительно создает чувство всеобщего заложничества из-за Карабахского конфликта.
Обычно под интересами вокруг Карабахского конфликта, прежде всего, подразумеваются геополитические и геоэкономические интересы внешнего мира, его крупных и средних, сопредельных и отдаленных представителей, у которых отношение к Карабахскому конфликту может быть и прямое, и опосредованное, вызванное как необходимостью политического воздействия на Армению и Азербайджан (регион в целом), так и «чисто» прагматичными, экономическими соображениями. Между тем, конфликт наделен активной внешнеполитической функциональностью в Армении и Азербайджане, меньше в Нагорном Карабахе из-за его не признанности. И такое понимание армянской и азербайджанской порций интересов во всей массе геополитических приоритетов стало укрепляться с все большим расширением международной значимости конфликта.
Есть два подхода в вопросе значения геополитики: от конфликтующих сторон ничего не зависит и, урегулирование будет тогда, когда это станет угодно сверхдержавам, и второе мнение, заключающееся в том, что урегулирование именно Карабахского конфликта зависит только от противоборствующих сторон, и сложные геополитические процессы, препятствующие урегулированию, – это всего лишь удобные им оговорки. Мы обратились к экспертам с вопросом – какое из этих двух объяснений кажутся им обоснованней? Часть экспертов (Сафрастян, Мовсисян, Юнусов, Джуварлы) ответили по принципу «и то, и другое», следовательно, для урегулирования нужен более глобальный и всеобщий баланс, и даже возможно согласие двух противоборствующих народов. С точки зрения С. Саркисяна и Н. Мехти урегулирование будет тогда, когда конфликт представит угрозу для региональных игроков, но пока что растягивание с конфликтом не представляется катастрофичным. А вот А. Искандарян, так как уверен, что сопротивление урегулированию глубинно-внутреннее, то и урегулирование больше зависит от сторон конфликта.
И все это разнообразие мнений наблюдается после признания независимости Косово, к чему еще до недавнего времени в Армении и Азербайджане относились по разному. В Армении с надеждой, в Азербайджане с опаской, что, несмотря на изначальное отрицание, европейцами и США, Косово все же может стать прецедентом. Сейчас, уже все, и армяне, и азербайджанцы четко осознают ту опасность ситуации, которая исходит из того факта, то Косово было политическим решением, и именно этот прецедент еще больше может запутать ситуацию с геополитическими интересами и усугубить борьбу за Карабах. И опасность, как утверждает Ниязи Мехти, заключается в том, что «страны легко будут трансформировать свои симпатии, вытекающие из этнической, или религиозной солидарности в официальное признание, поэтому после Косово в мире акция непризнания (соответственно и признания) удешевиться в ценности».
«Нужна виртуализация конфликта», – делает оригинальное предложение азербайджанский эксперт Н. Мехти. Правда, сам же и отмечает, что это его предложение имеет скорее не практическое, а теоретическое значение.