Продолжается реализация проекта «Разрушение стереотипов и формирование общего информационного пространства» при поддержке организации «Ресурсы Примирения» в рамках проекта «Инициатива Консорциума», финансируемого британским правительством. Отметим, что с азербайджанской стороны в реализации данного проекта участвуют Институт Мира и Демократии, а с армянской – Исследовательский центр «Регион» «Журналистов-расследователей Армении».
Напомним, что в рамках этого проекта азербайджанские и армянские политологи, эксперты пытаются проанализировать различные аспекты урегулирования конфликта вокруг Нагорного Карабаха. На этот раз эксперты попытались в целом рассмотреть тему «Геополитический компонент и международные прецеденты урегулирования конфликта».
Как ни странно, несмотря на существенные различия в аргументации практически все эксперты считают, что нынешнее состояние урегулирования армяно-азербайджанского конфликта вокруг Нагорного Карабаха обусловлено «балансом геополитических интересов» в регионе. Получается, что нынешняя ситуация «ни мира, ни войны» вполне устраивает основных геополитических игроков. А причину подобной ситуации, как мне кажется, достаточно четко объяснил азербайджанский политолог Ниязи Мехти. Ответы остальных политологов и экспертов, по сути, подтверждают подход Н. Мехти.
Политолог отмечает, что «выгодный для нас вариант» в каждой стороне понимается линиарно, то есть, линейно. Причем эта линиарно понятая выгода вырисовываться в «координатах» современных событий, тогда как такая выгода не может оставаться неизменной и в будущем. Ведь выгодность Бен Ладена для США во времена оккупации Афганистана Советским Союзом, со временем обернулась для них же катастрофической опасностью.
Линиарное мышление проблему решения межэтнических конфликтов понимает только в терминах окончательного решения, тогда как нон-линиарное мышление знает, что в этой сфере могут быть ситуации, относительно которых верным будет подход «вечного» решения. «Мне кажется, что в Испании правительственный подход к баскскому вопросу ориентируется на идею «вечно решаемых конфликтов», тогда как баскские радикалы мыслят процесс в терминах окончательного решения. Россия в связи с чеченским конфликтом не смогла создать ситуацию «вечного» решения, поэтому была вынуждена избрать путь «хирургического» вмешательства. Добавим, что, в основном, соблюдение Прав Человека содействует тому, что стороны конфликта психологически настраиваются, или соглашаются на перспективу «вечно решаемых конфликтов».
Еще один пример. Нон-линиарное мышление знает, что бывают конфликты, для которых следует создать ситуацию естественного погашения, умиротворения. Линиарное мышление при своем подходе не способно учитывать такие перспективы», – отмечает азербайджанский политолог.
Например, Старший аналитик Центра стратегического анализа «Спектрум» Сергей Саркисян отмечает, что баланс геополитических интересов вокруг Нагорно-Карабахского конфликта (НКК) означает лишь то, что в настоящее время имеющийся статус-кво является для основных региональных и внерегиональных игроков наиболее приемлемым положением из всех реально возможных. «Наиболее вероятным переходом в состояние другого, может, не менее приемлемого баланса геостратегических интересов является возобновление боевых действий. Во время их ведения, а скорее всего, и на значительный период после окончания их активной фазы, ситуация в регионе будет оставаться нестабильной – здесь и новые потоки беженцев, и перспектива гуманитарной катастрофы, угроза экономическим интересам как в Армении, так и в Азербайджане, так и транзиту нефти и газа через регион, – что не устраивает очень многих»,- заявляет он.
С ним по сути, согласен и азербайджанский политолог Тогрул Джуварлы, который считает, что уже давно идет неприкрытая конкуренция между США и Россией за включение Южного Кавказа в зону своего влияния. Это – две основные силы, которые противостоят и балансируют в регионе. Для каждой из этих двух стран значимость региона определяется разными факторами. Для России Южный Кавказ – это ворота на «большой Ближний Восток», одна из серьезных точек соприкосновения с исламским миром. Для США – плацдарм для контроля над Ираном и крупный транзитный коридор, который позволяет странам нашего региона вести независимую от России политику. В активе России – ее соседство с регионом и большое знание его особенностей, «авторитарный» проект управления, который устраивает некоторые политические режимы в регионе, бурное экономическое развитие России в последние годы, кавказские мигранты, работающие в этой стране. В активе США – успешно реализованный проект грузинской демократии и развитие энергетических проектов в регионе.
«Все это непосредственно влияет на процесс урегулирования и это можно наблюдать по спаду и росту напряженности в регионе в разные периоды. Но баланс интересов крупных держав поддерживается, особенно, в краткосрочной перспективе», – отмечает Т. Джуварлы.
Эксперт Фонда «Нораванк» Сурен Мовсисян также считает, что проблема заключается в том, что в любом конфликте государства преследуют свои собственные интересы: «И в случае с Карабахским конфликтом свои интересы есть у каждой занимающейся им державы – России, США, Франции. И если будет нарушен баланс между этими государствами, то это отразится на конфликте, доминирующее государство попытается диктовать свои условия. В таком случае в вопросе урегулирования согласия быть не может. С моей точки зрения, урегулирование Карабахского и любого другого конфликта во многом зависит от геополитического баланса».
А известный политолог Ариф Юнусов вообще считает, что роль геополитического фактора не только относительно Карабахского конфликта, но вообще в нашем регионе очень велика. «Сегодня идет сложная политическая игра внешних игроков вокруг нашего региона, что оказывает серьезное воздействие на многие процессы в наших странах, а также на урегулирование Карабахского конфликта. В первую очередь, речь идет о политике и роли США и Западной Европы, с одной стороны, и России, с другой. Вместе с тем серьезную роль в политической жизни региона играют также Турция и Иран, плюс косвенно Израиль, Греция и Китай. Безусловно, после распада СССР мир стал однополярным и сегодня роль и влияние США в регионе очень заметно. Однако США в регионе находятся в конфронтации не только с Ираном, но с все быстрее набирающей силу Россией, что делает ситуацию в регионе достаточно сложной. По сути, Армения и Азербайджан сегодня стали заложниками этой большой геополитической конфронтации внешних игроков»,- считает он.
Однако, директор Кавказского института СМИ (Армения) Александр Искандарян, признавая роль геополитического фактора, отмечает, что утверждения о том, что конфликтующие стороны являются игрушкой в руках великих держав в корне ошибочно. «Я же считаю, что наоборот, если бы мы были в руках великих держав, то конфликт давным – давно был бы решен. Структура действует наоборот – это мы (Армения, Азербайджан и Карабах) используем великие державы. Это не Армения пророссийская, а Россия проармянская, ну и, конечно, в каких-то других сюжетах Армения может быть пророссийской. Но в этом сюжете Армения использует Россию и Францию для того, чтобы что-то делать, Азербайджан использует Турцию и США. Это не им нужен Лачинский коридор, коридор нужен Армении и Карабаху»,- утверждают он.
Таким образом, почти единодушное мнение экспертов заключается в том, что нынешний статус-кво вокруг Нагорно-карабахского конфликта это результат существующего краткосрочного баланса геополитических сил в регионе, а точнее -противоречий между ведущими геополитическими центрами и способности конфликтующих сторон использовать данные противоречия в собственных интересах. То есть, получается, что борьба за зоны влияния не позволяет ведущим геополитическим центрам, прежде всего, в лице США и России выработать единую позицию по урегулированию конфликта, а Армения и Азербайджан умело пользуются этими противоречиями не позволяя, чтобы симпатии международного сообщества склонились в пользу той или иной конфликтующей стороны.
Создается патовая ситуация. Ни один из соперничающих ведущих геополитических центров пока что не способен добиться подавляющего преимущества. Поэтому, они единым фронтом выступают против попыток конфликтующих сторон, прежде всего, Азербайджана нарушить существующий статус-кво, так как это может создать неконтролируемую ситуацию в регионе.
Только руководитель Центра мира и разрешения конфликтов Эльхан Мехтиев считает, что баланса геополитических интересов нет. «Баланс- это когда необходимо уравновесить, сбалансировать различия взглядов сторон. В Карабахском конфликте сильных противоречий сторон я не вижу. Геополитические интересы в этом регионе выражаются больше в других областях. Нужно констатировать, что симпатии всех посредников Минской Группы, а также Ирана, как крупной региональной державы на армянской стороне. Поэтому мы здесь не видим острой конкуренции, а напротив видим почти единодушие. Потому что конкуренция возникает тогда, когда посредники поддерживают одну или другую сторону, а в нашем случае все дело сводится к тому, чтобы вынудить Азербайджан согласиться с потерей Карабаха», – считает он.
Однако, в этом случае, возникает вопрос: если все на самом деле так однозначно, и все так единодушно поддерживают Армению, то, как Азербайджану в течение 17 лет удается выдержать натиск всего мирового сообщества?! Ведь, большинство экспертов считают, что при желании ведущие державы способны заставить такие страны как Азербайджан и Армения подчиниться собственной воле.
Практически все эксперты, опять же за исключением Э. Мехтиева, считают, что вариант урегулирования конфликта вокруг Косово, а точнее одностороннее признание независимости этой территории может стать опасным прецедентом для других подобных конфликтов. По мнению Н.Мехти в оценке факта признания независимости Косова упускается из виду один аспект… В мире и в Международном Праве существовало само собой разумеющееся мнение, что та страна, которая признает «государство», возникшее в результате сепаратизма допустит действие, представляющее угрозу Международному Праву… Так вот, Косово разрушило эту ситуацию. Отныне, по-моему прогнозу, страны легко будут трансформировать свои симпатии, вытекающие из этнической, или религиозной солидарности в официальное признание. Всякое тиражирование уменьшает воздействие первоначального факта. Поэтому после Косово в мире, наверное, акция непризнания (соответственно и признания) удешевиться в ценности, коей она имела в последние десятилетия», – утверждает политолог.
По мнению Сергея Саркисяна, международное сообщество стремится создать для каждого «уникального» конфликта «уникальную» технологию его разрешения для достижения «уникальных» результатов – поскольку в этих конфликтах все геополитические игроки, не говоря уже о странах-соседях, имеют различные интересы.
При этом С.Саркисян считает, что признание Косово вряд ли станет абсолютным исключением – исходя из тенденций развития геополитических процессов, будут и другие.
Сурен Мовсисян считает, что после признания Косово нарушились правила игры, принятые в мире, и не понятно, что будет дальше? Это – очень серьезный и опасный вызов, так как фактически оба взаимоисключающие друг друга принципа, (то есть, и принцип самоопределения, и территориальной целостности) становятся применимыми, и вынести какое-либо решение по урегулированию конфликтов становится вдвое сложнее. «В мире есть много конфликтов наподобие Карабахского, и Косово может стать примером и для остальных. Я не думаю, что признание Косово будет иметь положительное воздействие», – отмечает он.
Александр Искандарян обращает внимание на то, что, по сути, с правовой точки зрения никакого признания Косово не произошло. Подобные факты признания независимости отдельными государствами происходили и ранее. В качестве примера политолог приводит Турецкий Кипр, Тайвань и т.д. По его мнению, опасность косовского прецедента заключается в другом, а конкретно в том, что независимость этой территории признали ведущие государства мира.
При этом стоит отметить, что азербайджанские политологи и эксперты придерживаются в данном вопросе в целом более осторожной позиции. Например, Тогрул Джуварлы предполагает, что, по крайней мере, пока признание независимости Косово будет исключением из правил, так как никто не захочет взять на себя ответственность и стать очередным возмутителем международного спокойствия. «Красноречивей всего позиция России. Она довольно активно выступала против объявления независимости Косова, понимая угрозы, которые могут последовать, если включится прецедентное право, дающее право на выход из состава страны этнически однородных территорий. После объявления независимости Косова Россия вначале смягчила некоторые санкции в отношении Грузии, затем объявила о новом формате отношений с Абхазией и Южной Осетией. Затем началось военно-политическое нагнетание ситуации, которое продолжается по сей день. Грузия стала концентрировать военные силы на абхазско-грузинской линии разделения, а Россия в полтора раза увеличила контингент миротворцев, причем десантниками. Никакой войны не будет, но Россия пытается эмпирически «прощупать» новую реальность, которую мир получил после Косова», – считает он. Примерно в том же русле рассуждает Эльхан Мехтиев.
Однако, Ариф Юнус считает иначе. Он отмечает, что еще в период острых дискуссий вокруг Косово США и страны Евросоюза не раз отмечали, что одностороннее признание независимости этой части Сербии всего-навсего – исключение из правил, которое не может стать прецедентом для других конфликтов. В Азербайджане прозападные политические силы и эксперты также поспешили заявить то же самое. На самом деле последовавшие после одностороннего признания независимости Косово события явно свидетельствуют о том, что это решение было очень поспешным, носило откровенно непродуманный и политизированный характер и сегодня уже является опасным фактором. В чем его опасность? «Конфликты, тем более на этнической почве, в истории всегда были и будут после этого. Это, увы, неизбежные спутники истории человечества. И чтобы ввести их в определенные рамки правового поля, а также избежать хаоса, начиная с 19 века, шел упорный поиск путей решения. Последними по времени были соглашения в Хельсинки в 1975 году, подписанном 33 европейскими странами, а также США и Канадой. Там были определены основные принципы международной безопасности, причем на основе признания нерушимости государственных границ, за исключением изменений, согласованных мирным путем и на основе международного права. Теперь же, после Косово, правового поля просто не существует. Но если до этого мы слышали о прецедентах на других частях планеты (в Африке – Эритрея, в Азии – Тимор и т.д.), то сейчас впервые был создан прецедент на пространстве ОБСЕ. И в этом главная опасность косовского прецедента», – считает азербайджанский политолог.
Таким образом, А.Юнус в какой-то степени солидарен с А. Искандаряном, который развалом Восточного блока началась эрозия системы обеспечения европейской безопасности, которая была создана в середине 70-х годов прошлого столетия.
Большинство армянских аналитиков считают, что нынешний формат переговоров, Минская Группа ОБСЕ в лице сопредседателей является самым оптимальным. Хотя никто не питает особых иллюзий в связи с эффективностью деятельности сопредседателей Минской Группы ОБСЕ. При этом, большинством армянских экспертов и политологов США рассматриваются как проазербайджански настроенным сопредседателем МГ ОБСЕ.
Кроме того, никто из армянских экспертов, даже в перспективе не рассматривает обеспечение безопасности Армении в рамках НАТО, но при этом, выступают за усиление интеграционных процессов с Евросоюзом. То есть, большинство армянских экспертов считает, что и в дальнейшем Армения для обеспечения своей безопасности должна ориентироваться на Россию и ОДКБ.
А азербайджанцы не так довольны деятельностью сопредседателей. Высказываются конкретные предложения по изменению их состава. Имеются варианты: не имеющие геополитических интересов в регионе нейтральные скандинавские страны, Россия-Турция-Иран и т.д. В качестве одного из вариантов азербайджанскими экспертами рассматривается и перевод обсуждения вопроса в иные международные организации, в том числе, в ООН.
Эксперты попытались разобраться и в том, какие общие и отличительные черты имеют конфликты на постсоветском пространстве (карабахский, абхазский, южно-осетинский, приднестровский, чеченский). Как ни странно, обе стороны были согласны с тем, что главным отличием карабахского конфликта от других является то, что в ней есть «патронирующее государство» в лице Армении, которая представляет интересы Карабаха на международной арене. Азербайджанские эксперты еще и отмечают, что в завуалированной форме за этим конфликтом стоит и Россия, притом, поддерживает сепаратистов. А у остальных сепаратистов своей Армении нет. Хотя некоторые эксперты отмечают, что в случае с грузинскими сепаратистами в последнее время на эту роль начинает претендовать Россия.
При этом некоторые азербайджанские эксперты отмечают, что для Абхазии и Чечни, автохтонных народов это была попытка реализовать право на создание собственных независимых государств. Оно выглядело более «справедливым» с моральной точки зрения, хотя международное право однозначно отказывало им в этих чаяниях, полагая, что это может положить началу цепному распаду государств. Просто, в отличие от других сепаратистов, чеченцам просто не повезло, так как им не удалось выстоять перед мощью российской армии.
А случай Южной Осетии и Нагорного Карабаха – это сецессия с попыткой присоединения к «материнской» стране или республике, то есть попытка аннексировать чужую или просто спорную территорию. Будучи полиэтничной Приднестровье не входит ни в одну из этих групп.
Общее, что, по мнению экспертов, объединяет эти конфликты, это их исходная точка – открытая манифестация национальных идентичностей, которая была продуктом распада большого государства, и одновременно инструментом конфликтного урегулирования. При этом практически все эксперты отмечают этнический характер всех кавказских конфликтов.
Таким образом, если резюмировать в целом все ответы экспертов на поставленные вопросы, то можно прийти к выводу о том, что, с одной стороны, они отражают все главенствующие в азербайджанском и армянском обществах стереотипы и взгляды, но с другой стороны, как парадоксально это не звучало, лишены всяких иллюзий, которые были присущи всем нам лет десять тому назад…