– В чем выражается сейчас «баланс геополитических интересов» вокруг Карабахского конфликта, и какое значение имеет этот баланс для процесса урегулирования?
– Этот фактор немного преувеличивают. Баланс – это когда необходимо уравновесить, сбалансировать различия взглядов сторон. В Карабахском конфликте сильных противоречий сторон я не вижу. Геополитические интересы в этом регионе выражаются больше в других областях. Нужно констатировать, что симпатии всех посредников Минской Группы, а также Ирана, как крупной региональной державы на армянской стороне. Поэтому мы здесь не видим острой конкуренции, а, напротив, видим почти единодушие. Потому что конкуренция возникает тогда, когда посредники поддерживают одну или другую сторону, а в нашем случае все дело сводится к тому, чтобы вынудить Азербайджан согласиться с потерей Карабаха.
– К каким главным выводам можно прийти после признания независимости Косово, может ли это признание стать исключением из принятых международных правил?
– Признание независимости Косово не является актом признания односторонней, декларативной независимости, а напротив является результатом консенсуса между США и Евросоюзом. Поэтому признание Косово может быть исключением в международном плане, и США, и НАТО, и ЕС, и даже Россия заявили, что Косово не может стать прецедентом для других регионов. Но вместе с тем, нужно отметить, что это не означает, что Армения и другие страны, поддерживающие сепаратизм, не будут использовать этот прецедент в своих интересах. Что касается международных посредников, то в случае с Косово они признали его независимость без согласия Сербии, в нашем же случае, они хотят отделить Нагорный Карабах с согласия Азербайджана. Поэтому Азербайджану необходимо упорно работать: работать в международных организациях, как это удачно он сделал в рамках ООН. Кроме того, наряду с международной активностью Азербайджан должен наращивать свой военный потенциал.
– Какие международные институты, с Вашей точки зрения, могут реально способствовать безопасности азербайджанского народа, и каков сейчас лучший формат международного посредничества для азербайджанской стороны?
– Сейчас говорить о безопасности Азербайджана несерьезно. Потому что 20% территорий Азербайджана находится под оккупацией. В тоже время вступление Азербайджана в НАТО в будущем могло бы гарантировать нашу безопасность.
Но в НАТО Азербайджан могут принять только после разрешения карабахского конфликта. Поэтому я считаю, что мы полностью сможем обеспечить свою безопасность, лишь в том случае если восстановим свой контроль над оккупированными территориями. Ясно, что с МГ ОБСЕ мы не добьемся никаких результатов. Целью посредников остается демонстрация того, что переговорный процесс продолжается, и они на правильном пути, благодаря их усилиям встречаются высокопоставленные чиновники. А в реальности следует обратить внимание на заявления конфликтующих сторон о том, что в этом году никаких продвижений в урегулировании конфликта не ожидается. Поэтому цель сопредседателей заключается только в том, как они сами выражаются, чтобы процесс переговоров не останавливался, чтобы стороны сохраняли режим прекращения огня, и между ними продолжался обмен мнениями. То есть в их интересах сохранить ситуацию «ни войны, ни мира», а в идеальном случае, как я уже выразился выше, вынудить Азербайджан проститься с Карабахом. Поэтому я считаю, что самым лучшим форматом для Азербайджана было бы участие Турции в числе сопредседателей МГ ОБСЕ. Именно отсутствие Турции является причиной тупика в переговорном процессе. Но самым правильным, по моему мнению, составом посредников для урегулирования конфликта был бы состав Россия – Иран – Турция, то есть ведущие страны региона.
– Есть два подхода в вопросе значения геополитики: от конфликтующих сторон ничего не зависит и, урегулирование будет тогда, когда это станет угодно сверхдержавам, и второе мнение, что урегулирование зависит только от сторон конфликта, и сложные геополитические процессы, препятствующие урегулированию, – это всего лишь удобные оговорки для сторон. Какое из этих двух объяснений, на Ваш взгляд, обоснованней?
– Оба взгляда имеют свое право на существование. Если говорить о членах МГ ОБСЕ, то Россия больше других заинтересована во влиянии на Армению и Азербайджан и использует Карабахский конфликт, как инструмент для этого влияния.
Для США и Франции разрешение этого конфликта имеет больше внутриполитический аспект, поскольку в этих странах проживают значительные армянские общины, которые, естественно, заинтересованы в решении этого конфликта в пользу Армении.
– Что общего и что отличает конфликты на пространстве бывшего СССР (Карабахский, Абхазский, Южно-Осетинский, Чеченский, Приднестровский)?
– Отличие карабахского конфликта состоит в том, что открыто за сепаратистами в НК стоит Армения, а завуалировано – Россия. Другое отличие Карабахского конфликта заключается в том, что он давно находится в поле зрения международного сообщества. Грузия только сейчас пытается вынести решение абхазского и южно – осетинского конфликтов на международную арену. Еще одна особенность конфликта проявляется в том, что мы имеем дело с мощным армянским лобби за рубежом, которого нет не у абхазов, не у чеченцев, не у осетин.