В СМИ Азербайджана и Армении завершилась публикация очередного цикла интервью и точек зрения экспертов в рамках совместного проекта Института мира и демократии (Баку) и Исследовательского центра «Регион» Журналистов-расследователей Армении под названием «Преодоление стереотипов». На этот раз они были посвящены беженцам и вынужденным переселенцам. Была выбрана тема, которая в начале Карабахского конфликта являлась одной из самых животрепещущих и была у всех на слуху. И было очень и интересно и важно понять, как сильно изменилось общественное мнение в Азербайджане и Армении по этой проблеме, насколько она решена, изменились ли условия жизни жертв конфликта и как сами беженцы и вынужденные переселенцы воспринимают свою жизнь и пройденный этап.
В этой связи были опубликованы четыре интервью беженцев (по два с каждой стороны), два интервью с представителями неправительственных организаций, которые занимаются оказанием помощи жертвам карабахского конфликта и два взгляда независимых экспертов на все вышеизложенное. Что они показали?
В первую очередь, разный подход к этой проблеме со стороны разных слоев обеих обществ. Интервью с беженцами во многом похожи друг на друга. Непосредственных жертв конфликта объединяет, в первую очередь, боль от ужасов пережитого, которая не утихла даже много лет спустя. Для каждого из них жизнь четко делится на период до конфликта и после. При этом, для них первый период – это время «счастливых дней» и «далекой чудесной сказки» (азербайджанцы Роза Ибрагимова и Бабир Зейналов), когда вокруг «были хорошие соседи» и все «жили большой дружной семьей, были счастливы» (армяне Виктория Оганян и Нина Беджанян).
А вот второй период для беженцев и вынужденных переселенцев – это борьба за существование, вечное воспоминание об утерянном прошлом, словно жизнь для них уже завершилась. Но и здесь многое в их интервью совпадает. Они одинаковы указывают, что главной их проблемой сегодня является безработица. Другой важной проблемой для них является наличие жилья. Отсутствие средств не позволяет молодым беженцам думать о создании семьи, ибо «не на что даже снять квартиру» (Бабир Зейналов). И потому эти люди очень бывают рады даже маленьким и плохо приспособленным для жизни квартирам, ибо «знаете, как плохо, когда человек не имеет крыши над головой? Это страшно…» (Виктория Оганян). Конечно, кому-то из этих жертв конфликта и повезло, в результате «кто-то нашел в Баку хлеб с маслом, а кто-то нищенствует» (Бабир Зейналов), «мы с мужем приняли уже гражданство» (Виктория Оганян), но подавляющее большинство все-таки находятся в тяжелом положении и каждый день сталкиваются с огромным числом проблем. Война вырвала людей из привычного образа жизни и даже найдя хоть какую-то работу, они не могут привыкнуть к жизни в новых условиях. Привыкшие к городским условиям не могут жить в деревнях и наоборот. Слова «нам никто не помогал и не помогает» словно рефрен проходят через интервью всех беженцев. Они никак не могут свыкнуться со своим сегодняшним статусом, ибо «мы чужие среди своих, и не свои среди чужих». И одинаково отмечают, что все эти годы оставались одни со своими проблемами, «не получая ни гроша от государства». Конечно же, у них есть обоснованные претензии к обществу, которое глухо к их проблемам: «под шум и гуляние отечественного шоу бизнеса обращение «вынужденный переселенец» уже воспринимается как нечто обыденное, в порядке вещей» (Бабир Зейналов), «в обществе ставится разница между беженцами и коренными жителями» (Нина Беджанян). И ставится жесткий, но справедливый диагноз: «нет ничего более низкого и презренного, чем носить статус вынужденного переселенца. Теперь осознайте моральное уродство общества, где граждане со столичной пропиской завидуют вынужденным переселенцам исключительно по причине того, что они освобождены от уплаты за коммунальные услуги» (Бабир Зейналов).
Правда, есть и разница в интервью беженцев и вынужденных переселенцев. Обе стороны с любовью и ностальгией вспоминают землю, на которой родились и жили они сами и их предки. Однако армянские беженцы уже не думают даже о возможности возвращения в Азербайджан, для них все уже в прошлом, они думают о налаживания своей жизни в Армении, в новой среде. Для них, но особенно для их детей, Армения стала новой родиной. Отчасти процесс интеграции в армянское общество облегчается тем, что даже за пределами Армении армяне сохраняли духовную связь со своей родиной и народом, стремились сохранить свою этническую идентичность. В результате, проживая в Азербайджане, армяне рассказывали молодому поколению о «матери-родине», в доме у них всегда были книги по истории армянского народа, что позволяла воспитывать детей в патриотическом духе: «Мои дети любили читать эти книги, армянскую поэзию» (Виктория Оганян). Поэтому, даже не зная хорошо армянский язык, эта категория беженцев уже не думают о возвращении к своим очагам, они, пусть и большим трудом, но начинают приспосабливаться к другой жизни и думают в первую очередь о детях.
Взгляды азербайджанских жертв Карабахского конфликта в данном случае принципиально противоположная. Они воспринимают свой нынешний статус и образ жизни как временные и истово верят, что «рано или поздно мы освободим наши земли и вернемся к своим родным очагам. Большинство беженцев думает также и хочет вернуться к родным очагам» (Роза Ибрагимова). И так думают не только старшее поколение, но и новое: «Конечно же мы думаем о возвращении. Или кто-то серьезно предполагает, что Шуша может быть не нашей?» (Бабир Зейналов). Интересно, но если армянские беженцы в своих воспоминаниях находили теплые слова в адрес своих соседей азербайджанцев, то азербайджанцы настроены более жестче и полагают, что «раны войны очень глубокие и будущим поколениям будет гораздо сложнее найти общий язык с армянами» (Роза Ибрагимова).
А каково отношение общества к этой проблеме за истекшие годы? В принципе, как в Азербайджане, так и в Армении, велась и по-прежнему ведется работа по оказанию помощи в различных сферах беженцам и вынужденным переселенцам: это и реализация различных проектов, бесплатная гражданская помощь, организация семинаров, тренингов, распространение информационной литературы, мониторинг ситуации, подготовка рекомендаций, лоббирование их интересов. В этом контексте существуют кооперация в масштабе Южного Кавказа, а также контакты с соответствующими международными и региональными организациями. И специалисты в этой сфере, занимающиеся этими вопросами руководители НПО особо подчеркивали в своих интервью факт государственной помощи этой категории населения. Так, если до 2004 г. вынужденные переселенцы в Азербайджане жили в палаточных лагерях и самостройках, то за последние годы началась работа по их переселению в новые поселки, для них строятся школы и детские сады, выделяется земля и создаются рабочие места. При этом к концу 2008 года все вынужденные переселенцы должны быть переселены в новые места своего проживания. В Армении не было палаточных лагерей, но и там беженцы были изначально поселены в основном в сельских местностях и столкнулись с большим числом проблем. Власти Армении стремились предоставить беженцам статус граждан республики, что облегчило бы решение многих бытовых и социальных проблем.
Вместе с тем, в интервью руководителей НПО по работе с беженцами и вынужденными переселенцами Имрана Велиева и Левона Нерсисяна обращают на себя внимание очень близкая по содержанию констатация ситуации, большая схожесть в методах работы, много общего в оценке ситуации. Так они отмечают, что есть такие структуры, которые «примазались» к проблеме с единственной целью: получить гранты и использовать их для себя. Есть основания считать, что как решение Карабахского конфликта, так и проблема беженцев и вынужденных переселенцев стали способом самовыражения, саморекламы и самообогащения определенных местных структур, которые решили «подзаработать» на ситуации и набрать политические очки. С другой стороны, «международные организации устали от работы с нами. Не потому, что у нас нет беженцев, а из-за того, что в мире есть много стран, где ситуация более страшная» (Левон Нерсисян).
Работая постоянно с беженцами, представители НПО видят и многочисленные проблемы. Так, согласно мнению представителя азербайджанского НПО Имрана Велиева, некоторые поселки для беженцев строятся вблизи с линией фронта, что является противоречием для руководящих принципов ООН по внутренним перемещениям, так как при возобновлении боевых действий беженцы вторично могут стать первыми жертвами. Кроме того, не во всех поселках имеется инфраструктура и рабочие места. Землю получили не все беженцы, а те, кто получили, не имеют возможности ее обрабатывать из-за отсутствия достаточных средств, чтобы закупить сельхозтехнику, удобрения и т.д. Не говоря уже о том, что дома, в которых живут беженцы, не являются их собственностью. Есть много и других проблем в местах проживания вынужденных переселенцев.
В Армении проблемы, с точки зрения Левона Нерсисяна, несколько иные. Главная проблема – сложность интеграции беженцев в армянское общество. Ведь армянские беженцы в Азербайджане, как правило, проживали в Баку, Сумгаите и других городах. Соответственно, помимо привычки жить в городских условиях, они и образование получали соответствующие местам их проживания. Вот почему среди них так много химиков, нефтяников, кораблестроителей и т.д. А в Армении эти профессии по большей части не востребованы. С другой стороны, армянские беженцы из Азербайджана плохо знают армянский язык, что также становится серьезной преградой по успешной их интеграции в принявшее их общество. Наконец, тот факт, что они в большинстве своем поселились в сельских местностях, также не способствует решению проблемы и в местах проживания в селах приводит даже к появлению психологического размежевания между местными армянами и прибывшими из Азербайджана «городскими» армянами. Наконец, большинство беженцев в Армении не принимают гражданство, чтобы по-прежнему получать гуманитарную помощь от международных организаций и чтобы их дети не призывались в армию.
Так или иначе, но подавляющее большинство армянских беженцев предпочла покинуть Армению и в результате, «если быть честными, то должны сказать, что в Армении остались беженцы пожилого возраста, которые неработоспособны» (Левон Нерсисян).
Естественно, после всего этого было важно ознакомиться с взглядами на эту тему политиков и политологов с обеих сторон. Здесь взгляды сильно разнятся и связаны, вероятно, с профессией интервьюеров. Так, с точки зрения Манвела Саркисяна, Армения «системно подошла к решению этой проблемы», не стремилась политизировать этот вопрос и по мере возможности решать их. Но поскольку, больше половины армянских беженцев уехали из республики, следовательно эти люди перестали быть серьезным политическим фактором для Армении. Далее М.Саркисян обрушил весь свой пафос против Азербайджана, который подошел к этому вопросу с диаметрально противоположной точки зрения.
У его азербайджанского коллеги Эльдара Намазова иная точка зрения. Для него беженцы и вынужденные переселенцы – взрывоопасная субстанция; их достаточно много, и они составляют критическую массу, которую можно использовать в определенной ситуации в нужном русле. Разумеется, с точки зрения Э.Намазова беженцы и вынужденные переселенцы играют определенную роль в общественно-политической и социально-экономической жизни страны пребывания; но – не сами по себе, а вследствие того, что их используют в собственных интересах как официальная власть, так и оппозиция. К примеру, для педалирования Карабахской проблемы, а также как электорат, но в целом – как темную силу, как толпу, которая может идти за вожаками, за определенными лозунгами; эта масса готова на все, ибо она принадлежит, в своем большинстве к слоям, находящимся на грани социальной катастрофы, без материальной и иной компенсации, без фактической организационной структуры, не имеет работы, выбита из привычного уклада жизни; в целом они – маргиналы, не нашедшие себя в новых условиях.
Таким образом, краткий анализ состояния положения беженцев и вынужденных переселенцев в условиях «ни мира, ни войны» показал, что нынешнее положение дел устраивает всех, кроме самих беженцев и вынужденных переселенцев. Вот почему, к примеру, представители НПО и политологи муссируют вышеописанные проблемы с разных позиций: те, кто работает с беженцами и вынужденными переселенцами непосредственно, считают, что есть две стороны одной медали: (а) возвращение их в родные места; (б) интеграция в новое для них общество. Они в целом объективно и реально оценивают ситуацию, но их рекомендации не дают ответа на кардинальный вопрос: как, когда, кем, какими путями может быть решена проблема. Хотя ясно, что она напрямую связана с Карабахским конфликтом, территориальными спорами. Их разрешение – путь к ликвидации проблемы беженцев и вынужденных переселенцев.
Политологи «общего профиля» во главу угла ставят возвращение беженцев и вынужденных переселенцев в родные места и считают это одним из «шагов к миру»; но такое возможно лишь в ситуации, когда будут найдены «камни вражды»; эти политологи, гораздо дальше от проблемы, и их рекомендации носят характер советов с высоты «птичьего полета», и выдаются эти советы, индифферентно, отрешенно, с истинно олимпийским спокойствием.
На уровне самих беженцев и вынужденных переселенцев проблема выглядит в ином ракурсе. Они считают важным для себя получить ответ на главный вопрос: когда общества наконец обратят внимание на них? При этом для азербайджанцев основной проблемой является вопрос возвращения их в родные места. Для армянских беженцев в Армении важнее решить проблему их интеграции на новых местах. В то же время для обеих сторон важно получит ответ на вопрос: если не они сами, то найдут ли общий язык их дети, внуки? Обе стороны считают, что их не понимают до конца ни в Азербайджане, ни в Армении, ибо надо побывать в ситуации пострадавших от конфликта, чтобы прочувствовать всю глубину и трагедию беженцев и вынужденных переселенцев. По большому счету, они стали разменной монетой в геополитической игре великих держав; в деятельности официальных Баку и Еревана, а также местных бизнес-структур; объектом жонглирования и приобретения очков в построениях политологов. Такие выводы следуют из аналогичной ситуации в других зонах межгосударственных и межэтнических конфликтов.