– Не секрет, что четыре, а может, же и три оппозиционные партии – Демократическая партия (ДПА), Национально-демократический ł (НДС), «Республика» и «Наследие» – ведут переговоры о сформировании единого блока. Вы не получали приглашение принять участие в этих переговорах?
– От этих четырех партий таких предложений не было, а что касается того союза, который собирались сформировать мы на общей идеологической базе, то эта задача еще стоит. То есть, возможность еще не совсем потеряна. Я имею в виду, что есть ряд партий, которые, возможно, захотят сформировать такой союз, но тогда уже мы сами должны рассматривать целесообразность этого. Это уже немного иная сфера.
– Ходят слухи, что оппозиция выступит двумя фронтами, один из которых – в виде объединения вышеупомянутых трех или четырех партий, другой – в блоке Арама Карапетяна с несколькими другими партиями. В каком из этих фронтов вы видите себя?
– Наша партия может находиться там, где доминируют партии левоцентристской идеологии. Ибо для нас будет неприемлемо оказаться где-либо без учета идеологической направленности. Приемлемо для нас это может быть лишь в том случае, если бы все оппозиционные силы решили составить единый пропорциональный список и действовать по победной схеме. То есть, взять больше 50 процентов и после этого определить дальнейшие шаги и действия. Если такое положение возникнет, то да, я считаю вполне приемлемой даже предложенный «Альтернативой» вариант импичмента. И второе: именно эти силы должны взять на себя ответственность за организацию в будущем справедливых выборов.
– Но разве одно то, что несколько оппозиционных партий решили и заявили, что пойдут на выборы по отдельности, уже не говорит о том, что идея выступить единым оппозиционным фронтом провалилась?
– Поэтому я и сказал «если такое возникнет». Это их право, я не хочу комментировать, просто скажу, что это не победная схема. Это собственная позиция каждой партии, хотя она и свидетельствует, что таким образом проблема не будет иметь победного решения. Другое дело, если оппозиционные партии войдут в парламент и объединятся там. Тогда, возможно, появится весомая оппозиция, которая сможет осуществить программу системных преобразований в стране.
– Как вы относитесь к заявлению о «урегулировании спорной территории НКР» в интервью «Уолл-стрит джорнэл» Артуром Багдасаряном, председателем вашего партнера – «Страны законности»?
– Если Артур Багдасарян после перепечатки этой публикации в армянской прессе не счел необходимым дать разъяснения по поводу этой своей мысли, которую я считаю вообще неприемлемой, то тогда она действительно должна стать темой серьезного обсуждения. Прозвучи в 1990-х годах, то, думаю, поднялась бы мощная волна народного гнева. Я не знаю, почему сегодня так спокойной отнеслись к этому заявлению Артура Багдасаряна, однако просто непонятно, как руководитель одной из политических сил Армении может считать Нагорный Карабах «спорной территорией». НКР не только не «спорная территория» – НКР даже сформировалась законным, правовым путем. И если мы должны разъяснять это даже в нашей стране, то я уже не понимаю, до чего мы дошли…
– Вам не кажется, что именно оппозиция должна была поднять волну возмущения, поскольку такое заявление сделал руководитель партии-партнера?
– Я вообще-то считаю, что партии, а также представители оппозиции, которые готовятся принять участие в выборах, должны воздержаться от взаимной критики. Так, например, у меня нет никакого желания критиковать его партийную программу, однако проблема НКР – общенациональная задача, не говоря уже в аспекте урегулирования отношений с Турцией и Азебайджаном, и такого рода формулировки неприемлемы. Подходы ПСЗ к социальным проблемам, борьбе против коррупции не вызывают у меня сомнений, но в подобных вопросах это уже принципиально. То же самое и по вопросу НАТО, которое для нас также неприемлемо. Я сегодня против вступления в НАТО: если нато приходит на Восток, чтобы сформировать систему глобальной безопасности, то это означает, что в нее должны войти все государства этого региона, в том числе Россия. Если же РФ выпадает из этой схемы, то она, как минимум, становится ее противником, а по моему мнению, так и вовсе воспринимается врагом. Как в данных обстоятельствах Артур Багдасарян представляет себе ставшие вражескими отношения Армении и России? Именно поэтому принципиальные вопросы должны рассматриваться именно принципиально.
– 3-го марта состоится съезд вашей партии, на которой вы должны решить также, в каком формате пойдете на выборы. Однако вчера Раффи Ованнисян заявил, что 2-го марта они объявят о том, какой вид будет иметь их блок. И одно то, что вы до сих пор не вовлечены в эти переговоры, не означает ли что они не воспринимают вас как оппозицию? И хотя Арам З. Саркисян заявил, что они готовы создать блок со всеми оппозиционными партиями, вы все-таки выпали, поскольку, по вашим словам, никаких предложений вам не поступило…
– Мы не выпадем – у нас есть свое место и своя позиция. У нас нет комплексов. Мне кажется, что они отделились в силу своих геополитических подходов и воспринимают нас как обладателей иного геополитического подхода. Если бы вопрос был поставлен четко или, как говорят они, в расчете на победную структуру, то в этом случае они должны были бы сотрудничать со всеми. Если же они считают, что эти четыре партии достаточная – самодостаточная – сила, то это их проблема, так что пусть они решают сами. У нас нет комплексов, так что пусть решают сами. Поступит предложение – мы его обсудим у себя, ведь надо же посмотреть, каковы эти условия и предложения. Что же касается 2-го марта как дня объявления, то эта дата – за день до установленного, – думаю, ставит под угрозу саму регистрацию будущего блока. Но это уже вопрос технологии – пусть они сами решают, как поступить. Во всяком случае, выбор за всеми, и мы сделаем свой выбор.