Ей всего 18 лет, однако она настолько уставша и безразлична, что не реагирует на плач новорожденного. Ее вообще ничего не удивляет, не радует, не разочаровывает, поскольку ее чувственное восприятие затуплено. Подвальная комната общежития для беженцев в Шенгавите напоминает развалину после землетрясения, а ее жители более чем похожи на пострадавших от землетрясения. Сын Лилит Грач, которому скоро исполнится два года, пока не успел узнать, что в его родном Ереване строят желтые здания, а его соотечественники тратят на ужин в ресторане сотни долларов. А он часто не может уснуть, потому что голоден. Грач пока мал, чтобы знать о том, что для правдивости жестоких сцен из жизни таких людей, как они, режиссеры выбирают самые отдаленные села самых отсталых стран, поскольку в цивилизованном мире люди не живут в животных условиях. А он, Грач – гражданин Армении, взявшей курс на цивилизацию, в которой он живет бытом животных.
Жизнь семьи Лилит невыносима. Напротив их общежития строится красивое здание, дети жителей которого найдут способ совобождения от службы в армии, а он, Грач, пойдет служить. Так предопределено. “Мою маму называли фидаи Гаянэ, она была полевой медсестрой, прослужила всю войну на границе, недавно умерла. Ее знают все, потому что она спасала жизнь солдат. Теперь мы остались сиротами.После смерти мамы заболела моя сестра”, – говорит Лилит. Доброволец Гаянэ кроме спасения жизни солдат, удочерила Лилит и ее сестру, вырастила их одна. “ Моя сестра болеет туберкулезом”, – просто говорит Лилит, якобы, это незаразная болезнь, нечего ее опасаться. Я поясняю: “Для больных туберкулезом очень важна температура в комнате и питание, а у вас такие страшные условия”. Она отвечает: “Я знаю, и все говорят об этом, но чем нам отапливать. Мы всю зиму провели вот так, даже не надеялись, что выживем”.
По всей комнате висят веревки для белья, на стульях, столе развешена сырая одежда. Скорее всего, у живущих в палатках цыган более гигиеничные условия. Лилит безразлично говорит: “Мы получаем лишь пособие в размере 12.000 драм от “Пароса”. Моей сестре 13 лет, она болеет. В целом наше состояние ужасное. У нас нет сменной одежды, потому я стираю, вывешиваю вещи на стулья, чтобы они скорее высохли, но приходится самим жить во влаге”.
Входит соседка и начинает рассказывать о Гаянэ, которая служила на границе. “Родители Лилит и ее сестры погибли, и Гаянэ удочерила их. Лишь я знаю, с каким чувством гордости и силой воли она вырастила девочек. Три года назад она умерла, и дети остались в страшном положении. Удивительно, что дети добровольца сегодня живут в таких условиях. Ведь эта женщина всю свою жизнь посвятила служению Родине. Если бы вы знали, как эти дети голодают, лишились бы сна”.
Я спрашиваю у Лилит, есть ли у нее муж. “Есть, но он пьет. Приходит и уходит, когда ему захочется. Мы беспризорники, чего требовать. Такова жизнь”…
Слова Лилит прерываются плачем другого ребенка, голос которого я ищу по всей комнате, но не могу понять, откуда издается плач. Я спрашиваю: “У вас есть еще дети”. Лилит, улыбаясь, отвечает: “Да, родился 20 января”. Я поражаюсь, поскольку на постели Лилит и ее больной сестры лежит новорожденный ребенок, настолько маленький, что невозможно было заметить, пока он не заплакал. Спрашиваю, нет ли у него кроватки, ведь укладывать в постель взрослых опасно для ребенка. Отвечает: “Нет, укладываю с нами вместе”.
Дети в один голос плачут от голода. Это сильноугнетает, я хочу уйти, потому что не хватает воздуха.