Недавно я проверил по словарю значение слова «олигархия». Как и помнилось еще со школьных уроков обществоведения, олигархия – это «режим, при котором власть принадлежит узкому кругу лиц». Поводом для этой проверки стали не близящиеся парламентские выборы, а, как ни странно, организованное в прошлое воскресенье Союзом писателей Армении телемарафон, в результате которого для литературных и социальных нужд наших писателей было собрано 140 тысяч долларов США.
Социальные нужны писателей просты и понятны. Писатель ведь тоже человек, попавший в жернова нашей действительности. Но все остальные, например, радиоинженеры и учителя, геологи и химики, которые живут ничем не лучше писателей, почему-то не проводят телемарафонов по сбору денег на свои социальные нужды. Однако, как бы то ни было, сколь просты и понятны социальные нужды писателей, столь же туманны и непонятны нужды литературные. Ясное дело, что четыремстам с лишним членам Союза писателей будут раздавать не ручки и бумагу и даже не свежие идеи для романов, повестей, рассказов и стихов.
Беседуя после телемарафона с корреспондентом газеты «Айкакан жаманак», председатель Союза писателей Левон Ананян сказал: «В эти наши антикультурные, антилитературные времена мы привлекаем, заостряем внимание общественности на литературе, на том, что сегодня есть литература, что литература эта очень важна и что она – для этого нового поколения». Прекрасно, привлекаем и заостряем, однако литература ведь не нечто укромное, на которое следует привлекать и заострять. Литература – это такая вещь, которая или есть, или нет. Если у нас будет создано талантливое литературное произведение, оно не сможет ускользнуть от глаз читателей – если под читателями подразумевать значительную часть готовящегося к предстоящим парламентским выборам электората.
Созданное в советские времена литературное ведомство, десятилетия подряд занимавшееся обособлением писателей (хотел было написать «элитаризацией», но понял, что оно надуманное), оторвало литературу от действительности и превратило ее в некое самоцельное ремесло. И сейчас, когда кончилась советская власть, ремесленники от литературы оказались, как сказал сам председатель Союза писателей, в антилитературном положении. А в антилитературном положении они оказались потому, что литературное положение для большей их части не обладание товаром и его реализация, а сбагривание товара конкретному адресату.
Именно по этой самой причине я и искал в словаре толкование слова «олигархия». Потому что наши писатели (за ничтожным исключением) желают быть не царями и одновременно рабами страны по имени Литература (формулировка известного американского писателя Генри Миллера), а олигархами тучного надела под названием «литература».
В начале статьи я уже упомянул, что писатель такой же человек, как и все остальные, и что он, как и все, может оглядеться вокруг и взять пример с того олигарха, который, объединив множество огромных наделов, начал выращивать и тут же реализовать картошку, лишив бедных крестьян окрестных поселений выгодной взаимосвязи с государством и отдав их произволу и капризу перекупщиков с рынка Малатии.
Если б в ходе телемарафона было представлено, сколько книг, изданных на собранные в ходе предыдущего телемарафона, было продано и если бы эта цифра была впечатляющей, то я бы, может, поверил, что единственным препятствием для встречи армянского писателя и армянского читателя является нехватка денег. Но, к сожалению, единственного, чего не хватает нашей литературе, так это идей и свежести. А также отсутствие информации, которое пытаются восполнить с помощью созданного под крышей того же Дома писателей ежеквартальником «Иностранная литература», которая перестала выходить, кажется, в прошлом году. Во всяком случае, мне попался лишь один изданный в 2006-м номер. И это отсутствие информации позволяет нашим писателям, не читавшим (по их же собственному признанию) произведений лауреата Нобелевской премии Орхана Памука, рассуждать о том, что турок остается турком.
Отсутствие информации позволяет также не знать прошлых и современных иностранных писателей и не ведать о подробностях их жизни. Австрийский писатель Альфред Перье в своей книге «Генри Миллер. Дружеская биография» пишет, что их рассказов Миллера возникало впечатление, будто он «постоянно был без роша, постоянно голоден, никогда не имел крыши над головой и часто ночевал на садовой скамейке. Иногда он работал посудомойкой, занимался торговлей пылесосов или энциклопедических словарей».
Американское государство могло дать жившему в прошлом веке Миллеру и дом, и работу, и печатать его книги, не говоря уже о том, что американские общественные организации могли запросто организовать для него «телемарафон по сбору денег» – чтобы единственной надеждой писателя не оставалась его подруга Анаис Нин, которая писала эротические рассказы для некоего страдающего сексоманией богача и на эти деньги кормить сегодняшнюю гордость американской литературы.
«То, что я делаю, я делаю исключительно ради удовольствия: плоды сами падают на землю, созревая во мне как на дереве», – так писал о себе Миллер, ни в коей степени не навязывая никому свою личность и свое дело. А о жизни он пишет такое, что понимаешь – без его личности и дела что-то было бы не так: «Если в жизни что-то меняется к лучшему, то не путем приспособленчества, а благодаря вызову и отклика на внутреннее стремление».
Чтобы стать таким, должно смениться поколение. Однако, кажется, и смена тоже готовится пополнить ряды литературной олигархии, в уверенности, что государство когда-нибудь повернется лицом к литературе. А мне кажется, что это литература должна когда-нибудь повернуться лицом к человеку, к гражданину Армении, которого никак не хочет увидеть государство. Но это уже тема отдельного разговора.