– Промышленники и особенно экспортеры уже бьют тревогу, утверждая, что вплотную подошли к той грани, после которой уже не смогут работать. Г-н Казарян, какова же та грань подорожания драма, после которой наши бизнесмены уже не смогут работать?
– Если доллар будет стоить сегодня двести драмов или даже один, это неважно, – производители спланируют свой бизнес по этому параметру. Но когда начинаешь год с 450 драмами за доллар, а завершаешь с 360, да еще если курс все это время колебался, то каким бы опытным экономистом ты ни был, все равно ничего не сможешь предпринять. Дело в подорожании драма, а в определенной степени в запланированном его укреплении. В госбюджете указано 357, так пусть год хоть завершится 347-ю. Если год завершится с 280-300 драмами за доллар, то мы будем иметь ту же картину, что и все последние годы.
Те наши сферы, где имеются крупные долгосрочные контракты на поставки по фиксированному валютному курсу, оказываются в выигрыше. Производители – на втором месте: они терпят убытки, но пока в малой степени. Экспортеры же находятся в параличе. Так, например, экспортеры минеральной воды продолжают ее поставлять, чтобы не потерять рынок – пока ситуация не станет для них управляемой.
– Председатель ЦБ Тигран Саркисян говорит, что производители поднять производительность и конкурентоспособность, чтобы не пострадать от укрепления драма…
– Я принимаю совет г-на Саркисяна насчет повышения производительности и конкурентоспособности. Но как бы мы ни поднимали оба эта параметра, все равно не сможем работать с 70-80-процентной прибыльностью. Наша сфера переработки продовольственных продуктов сегодня успешно конкурирует на трех крупных рынках – российском, европейском и американском. По сравнению с мировыми ценами наши не демпингуют – они назначают конкурентные цены и даже в нынешних дорогих транспортных расходах умудряются поставлять товары на эти рынки, конкурировать и по-прежнему готовы заключить договоры. Но при сегодняшнем удорожании драма их сделки оказываются под сомнением. Я знаю компании, которые работают с минусом.
– Вы сказали в ходе нашей беседы, что экономика Армении довольно либеральна. Считаете ли вы, что имеется и здоровая конкуренция?
– Замечу, что на пространстве СНГ наш рынок действительно либерален – хотя бы по сравнению с Грузией. У нас имеются искусственные монополии, которые сформировались во времена «дикой» конкуренции и сейчас занимают доминирующее положение. В основном это касается сфер импорта некоторых товаров, относительно чего в конце прошлого года Комиссия по защите экономической конкуренции дала свою оценку. Эти бизнес-структуры состоялись и благодаря своей деятельности стали доминирующими и в чем-то искусственными монополиями. Но я уверен, что наше государство сумет с помощью администрирования за один-два года осуществить серьезные реформы. Отмечу, однако, что если сегодня в этих сферах начнется активная конкуренция, то поверьте, что потребитель почувствует и отрицательные последствия этого: цены повысятся. И я скажу, почему. Возьмем, к примеру, сферу импорта сахара. Когда заключаешь сделку и покупаешь на биржах сахар, то при приобретении 100 000 тонн и 5 000 тонн цены существенно разнятся. Сегодня мы имеем цены на сахар, которых нет на соседних рынках. Поэтому трудно однозначно утверждать, что при активной конкуренции цены на сахар будут ниже. В некоторых случаях наши крупные импортеры схожи со снабженческими структурами СССР – благодаря крупнооптовым закупкам они обеспечивают спрос на тот или иной потребительский товар.
– Но ведь эти искусственные монополии уже полностью захватили свои экономические сферы. Вам не кажется, что это противоречит принципам либеральной экономики?
– Я бы не видел в этом зла, если бы они работали целиком в открытом налоговом поле и не имели «тени». Развитие и успех в бизнесе часто приводит к монополии, и во всем мире ломают головы над тем, как не позволить сверхмощным монополиям усиливаться еще больше. Да и наш рынок невелик, поэтому сформировавшиеся в этих нескольких серах монополии вызывают тревогу. Это опасное явление, которое может привести к нечестной конкуренции. Хозяйствующие субъекты могут злоупотребить своим главенствующим положением и устанавливать свои цены. А тут уже возникают также проблемы национальной безопасности и защиты прав потребителей.
– Как вы считаете, монополии, возникшие в некоторых отраслях нашей экономики, появились в результате здоровой конкуренции?
– Я не могу сказать, являются ли они результатом здоровой конкуренции или созданы искусственно. Я хочу лишь констатировать, что в нашем государстве они уже реальность. Просто хозяйствующие субъекты, занимающие доминирующее положение, всегда должны находиться под бдительным надзором государства, чтобы они не злоупотребляли своим доминирующим положением, чтобы у них не возникало стремления искусственным образом устранять конкурентов. Задача государства – контролировать, осуществлять некоторые функции по перераспределению, взимать налоги и пошлины.
– Известно, и вы сами постоянно повторяете это, что наши бизнесмены работают в условиях дорогих и ограниченных коммуникаций. Особенно тяжелым в этом отношении был 2006-й год. Вы руководите также компанией «Апавен» («Надежда»). Несколько имеющиеся возможности удовлетворяют нашим потребностям в грузоперевозках?
– Для нынешнего объема грузоперевозок имеющихся коммуникаций крайне недостаточно. Помните, несколько лет назад пошли разговоры о пароме «Кавказ», который должен был возить армянские грузы? Правда, на каком-то этапе вопрос этот был заморожен. Но теперь ввод в эксплуатацию этого судна приближается, кажется к своему логическому заключению. Паром «Порт Кавказ-Поти» станет второй, параллельной Ильичевску, нитью, соединяющей нас с Россией, осуществлением нашей 15-летней мечты.
– Кем была осуществлена эта идея – государством или частными лицами? Наши грузоперевозчики постоянно сетуют, что государство не оказывает им никакой поддержки…
– Это проблема частного сектора, он ее и решил. Государство сделало все, что от него требовалось. Государство заключило договора с портами и железными дорогами России и Грузии. Инициатива была на межгосударственном уровне, заключен и договор между Россией и Украиной.
– А кто будет эксплуатировать паром? Есть ли участники с армянской стороны?
– Он принадлежит международным организациям частной сферы, которые наконец-то построили паром соответствующей грузоподъемности и технической оснащенности, который может заходить в ту самую злополучную бухту глубиной всего 3 метра и обеспечивать приносящие прибыль перевозки. И неважно, государство решило эту задачу или частные лица. Неважно и то, кто является акционерами этой паромной переправы и какой капитал в ней участвует. А важно то, чтобы этот корабль плавал и возил грузы. До сих пор не было ни одного судна вместимостью хотя бы 50 вагонов, который мог бы заходить в эту бухту. Если помните, в прошлом году было два 28-ивагонных рейса, однако хозяева поняли, что это убыточно. Новое судно вмещает 55 вагонов, сейчас проходит последние технические испытания, так что очень скоро мы представим армянской общественности эту организацию и график ее деятельности на ближайшее время. Это международный бизнес: придет время, и вы все узнаете. Важно то, что этот паром удовлетворяет потребностям нашего товарооборота с Россией.
– Россия вроде собирается восстановить воздушное сообщение с Грузией. Возможно, откроется и сухопутная дорога через Верхний Ларс. Может ли случиться, что в результате паромная переправа снова станет убыточной?
– Нет, они не конкуренты. Некоторые грузы, которые не требуют акциза, будут доставляться автотранспортом. Хоть и дорого, но зато они быстро достигнут России. Поездом будут отправляться грузы, для которых автомобильные тарифы слишком высоки. Железнодорожный паром задействован не потому, что Ларс закрыт. Ларс не повлияет на прибыльность парома.
– Вы являетесь также сопредседателем комиссии по открытию армяно-турецкой границы. Эта тема в последнее время часто становится предметом обсуждений. Какова реальная перспектива открытия границы?
– Открытие границы окажет довольно серьезное воздействие на страны региона, в первую очередь на Турцию и Армению. Специалисты часто спорят о том, сколько выиграет Турция и сколько – Армения. По моему мнению, они выиграют одинаково. Армения станет для Турции перекрестком с выходом на страны Средней Азии и даже на Россию. Армения же превратится в транзитную страну и будет зарабатывать на этом. Обе страны могут получить обоюдную экономическую выгоду – начиная от участие в общих энергетических проектах до производства цемента. Есть сферы, где Армения оказывается в выигрышном положении – ведь она сразу обретает 70-миллионный рынок. Если мы умудряемся при непомерных транспортных расходах конкурировать на европейском рынке, то одна только экономия на перевозке может значительно снизить себестоимость и обеспечить еще большую конкурентоспособность наших товаров. Выиграет и регион, ибо восстановятся гармония, экономическая интеграция. Армения сможет, наконец, восстановить свою историческую роль мирового экономического перекрестка, для нас вновь открются рынки ближневосточных стран – Сирии, Иордании, Саудовской Аравии. Возродятся и испытают развитие многие отрасли нашей экономики. Наконец, у нас появится еще один выход во внешний мир и мы больше не будем зависеть от одного парома, от одного порта, да еще при том, что при шторме наши корабли не смогут плавать. Мы должны создать альтернативы. Я просто не понимаю некоторых моих друзей, которые опасаются, что после открытия границ мы подвергнемся турецкой экономической экспансии. Нет – будет конкуренция, которая окажется выгодной для нас обоих, но все же больше выиграем мы.
– Потому что открытие границы больше нужно нам?
– Нет, потому что мы активнее, мы образованнее, мы подготовленнее. Маленькому рынку присуще быть активным на больших рынках. Потому что за эти 13 лет Армения внутри себя уже конкурировала с турецкими товарами: эмбарго было односторонним, и в нашей стране всегда была турецкая продукция. Конкуренция состоялась. А открытие границы приведет к сравнительному снижению цен на товары.
– Сегодня строительство железной дороги Карс-Ахалкалак-Баку становится уже реальностью. Не умалит ли она наши надежды, когда границы откроются?
– Умалит: наше положение в этом смысле монопольное. Если дорога будет построена, мы вступим с ней в конкуренцию. Фактически будут работать оба пути. Просто мы должны доказать участникам мирового рынка, что армянская железная дорога более эффективна: надежней, дешевле, быстрее и по своему потенциалу выгодней. Строящаяся дорога будет проходить по многим высокогорным участкам, столкнется с сезонными сложностями и будет длиннее. Если же взглянуть с точки зрения международного права или культуры, то строительство этой железной дороги Карс-Ахалкалак-Баку представляет собой ужесточение блокады Армении. В отношении страны, не имеющей моря, таких шагов не делают. Однако если у них есть ресурсы, то дорогу они построят, и тут мы ничего поделать не сможем. В этом случае наша железная дорога на 50 процентов потеряет свою ценность.