Этот человек – Самвел Мовсисян. Скоро ему исполнится 50 лет, но он так и не заимеет своего дома, где должен был бы по-человечески прожить со своей женой и детьми.
Самвел – беженец. В 1992 году, оставив свой двухэтажный дом и приусадебный участок, спасая жизнь себе, жене и дочери, кое-как добрался до Варденисского района.
“Мы покинули Шаумян, когда туда вошла русская 4-ая армия, и нам сказали, что бесполезно сопротивляться, поскольку у нас не хватит сил”, – вспоминает Самвел, который уже 14 лет живет в селе Карчахбюр Гегаркуникского района.
Тот, кто хотя бы раз бывал в Варденисе, скажет, что жизнь в домике на метровой высоте от земли равносильна самоубийству. Варденис – высокогорный район, где во все времена года постоянно дуют холодные ветры, а зимой они особенно суровы.
Дом Самвела – однокомнатная квартира, в которой спят он, его супруга, закончившая школу дочь и довольно взрослые сыновья. В комнате всего две кровати, остальные спят на полу, через щели которого явно видна земля.
Все их имущество и одежда также находятся в этой комнате, однако не занимают большого пространства. Самвел – безработный, хотя имеет высшее образование (окончил факультет механики Ереванского политехнического института – ныне Инженерный университет). Несколько лет проработал по специальности в Шаумяне. После депортации ему не пришлось использовать специальность. “Получаю пособие размером 20000, но этого хватает на мешок муки и на мелочи. Ходим на море, сушим рыбу”.
Поскольку монополия лова рыбы принадлежит местным, Самвел вечером закупает их нереализованный товар и высушивает его. Кажется, что рыба, сохнущая под солнцем, олицетворяет его жизнь. Еще недавно эти рыбы плавали в своей родной стихии – озере точно так же, как Самвел 15-16 лет назад жил в своем родном Шаумяне.
“Как будто вторую жизнь проживаю. Мы не взяли с собой ничего, ничего. Люди убежали из своих огородов, где работали. Что можно было перенести пешком, через лес, по которому мы дошли до Атерка”.
Самвел говорит, что их встретили и отправили организованно, но “потом забыли о нас”. В годы войны казалось, что причина забвения – война, считал ее объективной. После войны думал о том, что страна только становится на ноги, тоже считал объективной причиной. Только теперь понял, “что беженец бывает на два – три года, но никак не на 14 лет”.
Года два назад государство оказало какие-то знаки внимания беженцам: были розданы сертификаты на приобретение жилья, что, к сожалению, не пригодилось этой семье.
Взяв сертификат, Самвел обрадовался, что наконец решится проблема жилья, но увы… “Сумма сертификата составляла 780.000 драм (приблизительно 1500-1600 долларов), а в нем было отмечено, что на эту сумму можно купить трехкомнатную квартиру с коммунальными услугами.
Неудачные попытки приобретения жилья продлились 2 года, после чего государство забрало назад свои сертификаты, оставив людей в неопределенности. “Мы обратились к правительству, нам сказали, что должны поставить вопрос на обсуждение, но, возможно, сертификаты обратно не вернут. Не знаю”, – говорит Самвел. (Кстати, это не единственный случай. В ближайшее время мы опубликуем истории беженцев Севанского общежития).
Дома для нормального проживания в Карчахбюре и ближайших селах стоят 8-10 тысяч долларов, т.е. приблизительно в 4 раза дороже, чем отмеченная в сертификате сумма. Самвел не уверен, что в случае возвращения сертификата государство добавит рыночную стоимость на жилье. Вряд ли он сможет купить квартиру, продавая сушеную рыбу на трассе Ереван – Варденис. “Если удается продать рыбу, решаем проблемы этого дня, либо покрываем долги в магазине”, – говорит он.
Он не связывал особых надежд с нашим визитом, но был обрадован вниманием. На прощание он дал нам три рыбы, завернутые в газету и сказал: “Возьмите, съедите по дороге”. Когда мы очень осторожно, чтобы не оскорбить его достоинстсво, отказались от рыбы, я увидел в глазах Самвела сожаление и представил, как бы он угостил нас в своем доме в Шаумяне, да и в Карчахбюре, будь у него человеческие условия проживания.