Хотя об интеллекте армянского народа в мире ходят легенды, это нисколько не мешает нашей республике хотя бы временно пожить без гимна, а точнее, как пишут некоторые газеты, с «переходным гимном». Я уже несколько раз касался вопроса обновления гимна, поэтому не собираюсь повторять изложенные в своих предыдущих статьях мысли, но соблазн слишком уж велик, поэтому не сказать, что в Армении нет никаких предпосылок заиметь новый гимн.
Ничего не меняется. Ничего не изменится и после предстоящих выборов. Впрочем, это тема отдельной статьи, и я, наверное, обращусь к ней позже – если только после новогодних и рождественских каникул не приду окончательно к выводу, что любое произнесенное или написанное на нашей Родине слово потрясает слух и зрение исключительно родных и близких, оставляя общественное мнение совершенно равнодушным.
И эта статья, которую я сейчас пишу, вряд ли как-то повлияет на сложившееся в мире мнение об интеллекте армян, поскольку создают это мнение не мировые СМИ, а полоскатели с кухни «Айлура», при этом столь рьяно, что вскоре наш президент, посчитав Мовсеса Хоренаци не слишком достойным, обратит свой взор на вероятных армянских авторов древнешумерских текстов – чтобы учредить новую медаль специально для журналистов, последовательно и основательно вводящих в заблуждение родную общественность.
А теперь представьте, что я – рядовой датчанин. Почему рядовой? А чтобы не спутали вдруг с принцем Гамлетом. Итак, я радовой датчанин и, наслушавшись легенд об интеллекте армянского народа, прибыл в новонезависимую страну, считающуюся «колыбелью человечества». И узнаю вдруг, что у нее нет гимна. Вернее, не то чтобы нет, – есть нечто такое временное, на смену которому в будущем придет, может быть, новый великий гимн.
Трудно представить, что бы творилось со мной, рядовым датчанином. Какие чувства обуревали бы меня – сочувствие, жалость? Или, может, зависть по поводу того, что союзы писателей и композиторов этой страны, насчитывающие по несколько сот членов, за целый год не смогли хоть какой-то гимн, при этом вовсю хвастаясь на весь мир своим интеллектом.
Да, зависть, черная зависть будет изнутри глодать мое сердце европейца, ибо усилия развиться и цивилизоваться, которые хотя бы в последнее столетие прилагали мы и наши соседи, превратится в воду и потечет так же равнодушно, как текли тысячелетия в жилах гостеприимного народа.
Но это еще не все. Черная зависть начнет глодать меня, когда я, рядовой европеец, вместо прежнего памятника Ленину увижу на площади Республики воплощенный в жизнь один из тех «шедевров», макеты которых уже представлены комиссии. «Тьфу, – в сердцах сплюну я, – и как только им удалось внушить миру легенду о своем интеллекте, если даже в своей стране с многостчленными соющами художников и скульпторов мало того, что не доперли, что открытый вход на площадь не следует ничем утяжелять, так еще и не смогли сочинить вместо памятника прежнему вождю нечто трехмерное!..»
И еще более сыграет в моей европейской душе жгучая зависть, когда в разговорах о Карабахе я вдруг узнаю, что вскормленный-вспоенный на Западе наш же соотечественник-политолог заявляет, будто Карабаху не нужны прецеденты, он сам создает прецедент для всех. Здесь мои сомнения несколько развеются, ибо я решу было, что политическая мысль, за века отшлифованная на этом пространстве, действительно способна небывалое возможным. Но я тут же вспомню известную из армянских легенд стихотворную строчку «Морем крови должен стать Стабмул».
Видя же, что за век, прошедший с момента сочинения песни-легенды, Стабмул так и не изменил своего агрегатного состояния, я быстренько смекну, что фраза приехавшего с Запада политолога насчет Карабаха как прецедента в устах интеллектуальной массы вскоре превратится в фольклорную крылатую фразу: «Превратится Карабах в прецедент, сразу война начнется в момент».
Именно и станет следующим этапом развития угнездившейся в моей душе зависти, ибо несмотря на мой обширный и богатый опыт путешественника, мне нигде еще не доводилось видеть, чтобы фольклор и политика, фольклор и экономика, фольклор и все прочее сочетались так неразрывно и столь гармонично.
Слава Богу, однако, – да, воистину слава! – что эта история с глупым датчанином смахивает больше на дурной сон, что никакой я не датчанин, хотя писание подобных статей действительно может напомнить недальновидное поведение несчастного принца Датского, наподобие фраз «время вышло из своего русла» и «быть или не быть?», которые ни в коей мере не затрагивают сердца и души нашей привыкшей к сериалам и шоу общественности.
И слух о легендарном армянском интеллекте в этом случае будет очень похож на звучащий в ушах Гамлета шепот духа его отца.
P.S. Прошу не принимать данную статью за рецензию на последнюю постановку «Гамлета» в Ереванском драмтеатре.