Три сестры Ходжаевы по именам Фрида, Аида и Валя еще не вкусили символичной славы, завещанных родителями имен. Сестра с иронией представляют друг друга : “Она – Фрида, моя другая сестра – Аида, а я – Валя”,- с усмешкой говорит Валя, отказываясь отвечать, сколько им лет : “А можно не отвечать на этот вопрос? Ну, пенсионерки за 60”. Сестер Фриду, Аиду и Валю жизнь наградила жестокими ударами : “Из Баку, оставив дом, привычное место, пожитки, вынужденно переехали сюда. Нас заставили оставить имущество и приехать. Наскоро выдворили из нашего дома. Примаков пришел и сразу же всех изгнал. Во время погрома нас прогнали. Очень тяжело и трудно оставить все и смириться с этими условиями. Очень хорошо там жили, главное, по-человечески жили”,- с грустью говорит Валя и просит не задавать вопросов об их жизни в Баку. Не любит говорить об их бакинском происхождении, поскольку в Армении своеобразное отношение к бакинцам. Единственное, что эти бакинские женщины получили от государства, вернее от Шинного завода, – это дыра в общежитии, которая мало чем отличается от жизни на улице. “Когда приехали сюда, нас было четверо вместе с мамой, она скончалась”,- говорят сестра, которые кое-как помещаются в этой комнате. Оконные стекла этой полуподвальной комнаты, по всей видимости, со временем от ветра раскололись, но сестра всеми возможными способами : клеем и “лейкопластом”, приделали их друг к другу и склеили. “Когда во дворе играют дети, мы смотрим, затаив дыхание, не коснулся бы мяч ненароком, не то кусочки разлетятся и полетят на нас. При малейшем дуновении ветра они начинают бренчать”,- говорят сестра, которые и сегодня пользуются керосинкой, полученной в помощь в кризисные годы Армении. Когда открываешь дверь их комнаты, сразу же вспоминаешь темные и холодные годы : тут же бьет в лицо дым от керосина. “Не можем платить за электричество, газ тоже невыгоден. Раз в два дня варить обед на керосине на руку. Эх, у нас все подробно подсчитано. Очень подробно. Боимся почистить керосинку, потому что разбита, если тронем, развалится”,- говорит Фрида и от скованности начинает смеяться. Говорит, смеются над всеми неудачами, чтоб не заплакать. Одна из сестер получает 10.000, другая – 11.000, а третья – 13.000 драм пенсии. На три пенсии кроме хлеба удается купить фасоли, чечевицы, рису и картофеля. “А картофель подорожал, по счету кладешь в обед. Лук делим на несколько кусочков, чтобы хватило на несколько обедов. Знаешь, ведь говорю не для того, чтобы вызвать жалость, просто представляю, как можно жить на пенсию, кое-как сводим концы с концами… Ведь таким старым женщинам как мы нужно не так уж и много, обходимся старой или подаренной одеждой. Подняли бы немного пенсию, чтобы кроме фасоли и чечевицы еще что-то могли есть. Колбасы и мяса не хотим, только немного изменений в пище. От “Пароса” получаем 7000 драм, но ведь невозможно жить, платишь за мусор, воду и остаешься ни с чем. Понимаем, что надежды на квартиру нет, ну хоть помогли бы немного, чтобы не подохли с голоду”,- говорят сестра, которые никогда ни от кого не просили финансовой помощи, но у продавцов газет просят старые газеты. Любят читать и решать кроссворды. Они уверены, что даже в нищете, нужно быть в курсе событий. “Мы любим читать газеты, книги. Решение кроссвордов для нас своеобразная процедура, настоящее соревнование, где побеждает самый знающий”,- в восторге уверяют сестра. После решения кроссворда в их будни снова вторгается скука. “Весь день занимаемся чисткой фасоли или чечевицы. Скажем, покупаем килограмм и начинаем чистить, хоть чем-то занять себя на несколько часов”,- говорит Фрида. А между тем, их самое любимое занятие – 3-летняя девочка соседки – Яна. “Наша внучка, наше занятие, наша игрушка, наша любимая Яночка. Весь день заняты ею. Ведем на прогулку, учим буквам, разучиваем стишки, хорошо, что этот ребенок есть в нашей жизни, не то сошли бы с ума. Человек всегда найдет выход из любой ситуации. Каждый день говорим : этот день тоже прошел, этот тоже прошел…”,- заверяют сестра, каждую из которых Яна зовет рОоцсФСО. Когда Валя в восторге показывает разрисованные Яной бумажки, наверняка забывает, что ей за 60, и с присущим ребенку воодушевлением обьясняет: “Это Телемок, это красная шапочка, Маугли. Правда хорошие? Очень любим Яночку, когда спрашиваем : сколько тебе лет, говорит : два за половину”,- сестра начинают громко смеяться. Они радуются только во время разговора о Яне : “Понимаешь ли? Жизнь для нас бессмысленна. Ради чего живешь, не знаешь, живешь, чтобы так мучаться?”- говорят они. В их комнате невозможно передвигаться, потому что всюду стоят испорченные вещи : телевизоры, холодильник, все на выброску. Говорят : “Поскольку своего не имеем, притащили чужое, чтобы пользоваться как шкафом. Этот холодильник с мусорной свалки, зато в нем храним вещи, не работает, используем в качестве шкафа. Оба телевизора испорчены, они чужие. Этот, правда, ничего не показывает, но хотя бы слушаем. Хотим следить за новостями, знать, что творится в мире, не то живешь как в пустыне. Включаем – экран черный, но звук слышно”,- говорят сестра и громко смеются надо мной : “Бедная деточка смутилась, думает, в каменном веке находится, или еще где?” Одна из сестер – Фрида – инвалид, ноги почти не двигаются, перемещается с помощью протертых костылей. Смотрю на Фриду и удивляюсь, чем могут помочь ее ногам эти кривые костыли?
