– Как вы прокомментируете сложившуюся в настоящее время сложную ситуацию вокруг Ирана?
– Процессы, разворачивающиеся вокруг Ирана, направлены на его расчленение как региональной сверхдержавы. Опасения Запада, в частности, США, заключаются в том, что Иран впоследствии может создать ядерное оружие и стать неуправляемым фактором. Однако Иран, как страна с трехтысячелетними государственными традициями и многослойными государственными структурами, даже обзаведясь ядерным оружием, может быть гораздо более контролируемой, чем уже имеющие сегодня ядерное оружие страны, например, Пакистан. Если даже Иран через некоторое время овладеет ядерным оружием, то возникнет региональный баланс, создастся равновесие, и многие проблемы и процессы обретут более мирный и управляемый характер. Сегодня речь, однако, идет не о ядерном оружии – поднят вопрос чисто мирного использования ядерной энергии. Как я уже говорил, определенные силы как на западе, Так и в регионе, ведут значительную работу по расчленению Ирана, что проявляется в искусственном возбуждении в стране межэтнических противоречий и организации внутренних беспорядков. Однако Иран, несмотря на свою кажущуюся многонациональность, монолитное государство. Иран, как государственная структура, никогда не присоединял к себе искусственно какую-либо другую племенную единицу с ее этнической территорией или сопредельные территории. В этом состоянии Иран существует вот уже 2600 лет. Ни одна этническая единица в этой стране не имеет права претендовать на создание независимой государственной структуры или выступать в качестве независимой единицы. Следовательно, искусственное возбуждение межэтнической напряженности, могу сказать это со всей уверенностью, обречены на провал. Кроме того, нынешний теократический строй Ирана, как бы его не оценивали, альтернативы в стране не имеет. Поверьте – альтернативой нынешней исламской администрации является раздробление страны.
– Чем же выгодно сверхдержавам Ирана? Какую опасность видят они в Иране?
– США, Запад, а в нашем регионе особенно Израиль, заинтересованы в том, чтобы нынешний самодостаточный исламский государственный строй Ирана был заменен более управляемым «демократическим» режимом. О последствиях я уже и не говорю – это как раз и есть «гвоздь» их программы. Будет, разумеется, чрезвычайно наивно полагать, будто Запад бескорыстно желает ввести в Иране демократические порядки, поскольку у того же Запада есть множество стран-«спутников», например, та же Саудовская Аравия, которая которые не просто недемократичны – они больше смахивают на средневековые тирании с самыми дурными и отсталыми порядками. Совершенно очевидно, что здесь проглядывают чисто политические мотивы и ничего более.
– Вы заметили, что даже со всеми его ядерными запасами Иран вполне управляем. Но где гарантии, что эти ядерные заасы будут использованы только в мирных целях?
– Как я сказал, Иран сегодня действительно не обладает ядерным оружием, и я не знаю, будет ли он обладать им когда-либо. Однако я, буду знаком с государственной структурой Ирана, могу сказать, что она очень многослойна и состоит из динамично уравновешивающих друг друга частей. И будь то решение о создании ядерного оружия или по какому-нибудь другому вопросу первостепенной важности, оно все равно проходит через различные фильтры и процессы фильтрации. Иран не похож на другие страны, например, Пакистан или Корею, где любое решение может принять один человек или группа людей. Из этого следует, что если когда-нибудь в Иране будет создано ядерное оружие, то опасность его применения будет не больше, чем со стороны США или России.
– Не является ли отношение, в последние годы сложившееся в отношении Ирана и вообще мусульманского мира, следствием совершающихся до сих пор террористических действий? И действительно ли Запад не вынужден поступать так ради собственной безопасности?
– Никто не способствовал так развитию мусульманского терроризма так, как сам Запад и особенно США. В середине 20-го века решающую роль в создании мусульманских террористических группировок, например, талибов, сыграл именно тот же Запад. Мы никогда не имели мусульманского терроризма как явления. Было, конечно, ваххабитское движение, но и оно было большей частью направлено против мусульман, особенно шиитов. Непримиримость исламского фундаментализма есть плод политики самого Запада. Роль США в создании группировки талибов и, в частности, организации Бен Ладена, общеизвестна. Так называемый мусульманский терроризм ни в коем случае нельзя оценивать как антихристианское явление. Более того, в этом движении (если принять его за некое глобальное движение) видимы скорее прохристианские элементы. Ислам никогда не поощрял терроризм – я бы вообще сказал, что это явление присуще скорее именно западному политическому арсеналу, в прошлом веке перенятое и мусульманами. Сегодня имеются христианские террористические организации, которые действуют гораздо более жестоким образом, гораздо менее сдержанны и более бесчеловечны, чем исламские.
– А как может отразиться на Армении проблема Ирана?
– Мы должны задуматься о том, насколько эти процессы (оставив в стороне реальные интересы иранского народа) полезны для Армении. Думаю, сегодня в Армении вряд ли найдется хоть один здравомыслящий человек, не говоря же о серьезном политическом деятеле, которому, независимо от его политических склонностей – западного «либерализма» или вообще прозападничества, – перспектива этих процессов показалась бы заманчивой. Яснее ясного, что такого рода политические тенденции в отношении Ирана, если они, не дай Бог, когда-либо воплотятся в действительность, окажутся прежде всего сильнейшим ударом по национальной безопасности РА.
– Как вы считаете, какую позицию должна занять политическая элита Армении в отношении Ирана? Ведь что бы вы ни говорили, но нынешний строй в Иране никак нельзя назвать демократическим…
– Во-первых, границы демократии – само по себе понятие условное. У каждой страны имеются свои особенности, национальные традиции и национальное мировоззрение. Нынешний государственный строй Ирана, как бы он ни оценивался в соответствии с западными критериями, – это структура, пользующаяся поддержкой преобладающего большинства населения. Следовательно, та модель демократии, которая существует сегодня в Иране, наиболее оптимальна для него. И последние президентские выборы в этой стране служат наилучшим свидетельством сказанного. И сегодня армянская политическая мысль должна, наконец, осознать, что Армения, будучи маленькой страной с еще не устоявшейся государственностью, государственность и находясь почти что в состоянии войны с двумя своими соседями, и в непонятных пока отношениях с третьим, не имеет права позволять себе такую роскошь, как быть вовлеченной в глобальные западные процессы – как политические, так и мировоззренческие, ценностные и т. д. Применение западных демократических моделей должно быть обусловлено характером национального, культурного и мировоззренческого субстрата данной страны. Из этого вытекает, что армянская политическая мысль должна прежде всего озаботиться внутренней жизнью страны и укреплением демократических процессов. Механическое повторение западных оценок и ярлыков со стороны тех или иных новоявленных армянских «либералов» – как правило, бывших взяточников и активных участников разграбления страны, – по меньшей мере смешно, а кроме того, в некоторых случаях может вызвать нежелательные процессы и течения во внешней политике Армении. В конце концов, быть носителями западных ценностей не означает безоглядную и бездумную защиту всего того, что их чисто политических соображений делает Запад. Понятно, разумеется, чего ради новоявленные армянские «либералы» так перепевают оценки американского госдепартамента – чтобы обрести имидж прозападника и воспользоваться всеми выгодами этого. И, думаю, западные круги совершат большую ошибку, если в предстоящих предвыборных процессах сделают ставку на кого-нибудь из этих «либералов».
Так что сегодня в Армении нет более важной задачи, чем установление в стране подлинной демократии. Демократия является важнейшей составной частью национальной безопасности Армении.