Макисимилан Валерат – немецкий правовед, доктор наук, профессор, заведующий кафедрой юридического факультета университета Эрнст-Моритц-Арндт в городе Грайфсвальд. С 1997-го года он является также членом Конституционного суда земли Мекленбург-Форпомен. Г-н Валерат является также автором многих научных трудов, в том числе «Общее административное право», «Удовлетворение общественной потребности и конституционное право», «Община в конкуренции», «Административные структуры и административная эффективность» и других.
– Г-н Валерат, в скором времени членами Евросоюза станут Румыния и Болгария. Однако европейское сообщество с недоверием относится к этому, считая, что эти страны не удовлетворяют европейским стандартам. В частности, в этих странах очень сильно распространена коррупция. А разве в Германии нет коррупции?
– Да, в этом отношении Германию действительно нельзя отнести к таким странам, как Дания, Швеция, Финляндия. Эти страны сегодня по существу чисты от коррупции. Германия тоже имеет иммунитет от коррупции, но, к сожалению, не такой, как прежде. В последние 10-15 лет на первый план выдвигается проблема коррупции.
– О какой конкретной сфере идет речь?
– Особенно распространена коррупция в Германии в строительной сфере. Здесь обращаются крупные деньги. Часто происходит это именно в промышленности, когда заказчики договариваются о какой-либо граничной цене. Скажем, предлагается крупный проект, который оценивается в 30 млн евро. И заказчики договариваются именно о 30 млн евро, тогда как на самом деле эта работа теоретически оценивается в 25 млн. Дополнительные 5 млн делятся между заказчиком и подрядчиком. Вот так внутри экономики искажается и фальсифицируется конкуренция.
– Но означает ли это, что по сравнению с остальными странами Германия менее законопослушна? Ведь она известна нам как образец страны порядка и законности.
– Закон в Германии воспринимается и исполняется более четко и серьезно, чем в южных странах. В южных странах говорят: да-да, это прекрасное регулирование, скажем, в сфере охраны окружающей среды, после чего принимают закон, который ставит большие требования как в смысле его соблюдения, так и реализации. Но когда дело доходит до практики, когда закон этот должен применяться, то действительность оказывается весьма далекой от того, что предусматривал данный закон. И мы в Европе видим довольно четкую тенденцию, усиливающуюся в направлении с севера на юг. Южные страны более «благодушны» в этом отношении. Это и предопределяет тот критический настрой, который существует по вопросу расширения Евросоюза.
– Какие задачи сегодня стоят перед Евросоюзом?
– В настоящее время мы имеем 25 государств-членов. Мое личное мнение – что структура подобной величины попросту неуправляема. С политической точки зрения ее невозможно вести в каком-то одном направлении. В вопросе Европы политические деятели не смогли точно рассчитать те последствия, перед которыми сейчас оказался Евросоюз. ЕС должен сейчас спросить себя – чего он хочет, в каком направлении идти, как он представляет будущее, какие учреждения должен иметь, с какими правомочиями национальных государств должен считаться? Решение этих вопросов важно и для тех стран, которые стремятся присоединиться к Евросоюзу.
– Вы являетесь противником этого проекта Евросоюза? Вам этот проект кажется неосуществимым?
– Я не хочу гадать, какое завершение будет иметь этот проект. По-моему, сегодня этого никто не может знать. Я считаю себя европейцем и, следовательно, полностью принимаю эту идею. Однако я не приемлю форму, в которой она осуществляется. Это делается очень поспешно, необдуманно и несбалансированно. Следовало заблаговременно подумать о предстоящих шагах. С самого начала нужна была ясность относительно того, чего мы хотим. Хотим ли создать кольца вокруг «ядра» Европы и считаться с самостоятельностью государств, включенных в эти кольца? А ведь внутри Европы сегодня царят разногласия по вопросу, что Брюссель обладает слишком большими полномочиями в отношении стран-членов. А это нежелательно ни для кого.
– Можете ли вы сказать подробней, что именно следует изменить?
– Структуру. Имеются внутренние проблемы, которые должны быть разрешены сейчас, до будущего расширения Евросоюза. Однако политические деятели большее значение придают не внутреннему, а внешнему росту, который виден всем. Потому что именно зримый внешний рост является критерием успешности политики. Необходимо создать единое правовое поле, поскольку парламенты не могут руководить в условиях, когда одновременно действуют разные законы – румынские, болгарские, немецкие, французские, португальские и т. д. Это теоретическое представление.
– Вскоре Германия примет председательство в Евросоюзе. Как вы думаете, какую политику она поведет?
– Трудно сказать. Я думаю, что Германия попытается осуществить европейский договор в узких рамках. Я надеюсь, что будут уточнены полномочия Евросоюза в отношении государств-членов. В Конституции ЕС имеется множество положений, нуждающихся в разъяснении и которые из-за своей нечеткости и неопределенности открывают перед Европейским судом широкое поприще в масштабах Европы. Только при условии уточнения правовых норм можно достичь четкого разделения полномочий Евросоюза и национальных государств. Это будет способствовать также формированию самостоятельности. Граждане должны вновь почувствовать, что парламентам, которые они формируют, есть что сказать. Сегодня же складывается впечатление, что им нечего сказать, поскольку все вопросы решаются на уровне Евросоюза. В то же время Евросоюз не может взять на себя эту роль, поскольку она имеет диффузный, рассеянный, распределенный характер. Все это ведет к пассивности населения на выборах.
– Единство в разнообразии – Европа движется в соответствии с этим принципом. Не видите ли вы здесь определенного противоречия? Ведь каждая нация стремится сохранить свою самобытность, и особенно яростно, когда опасается за нее. В конце концов, одним из способов сохранить самобытность является именно противостояние.
– Попытаюсь объяснить это на религиозной основе. У нас есть христианство. Я. Например, католик, но есть и протестанты, есть Армянская Апостольская церковь. Христианство в данном случае – общий знаменатель, а все остальное – формы его выражения. В то же время христианство противопоставляется исламу. Задача Евросоюза – создать структуру, на основе которой станет возможным укрепить инфраструктуры, которые, в свою очередь, обеспечат разнообразие. Такую империю, как Советский Союз, можно было сохранять только силой, насилием, либо же – признанием и поощрением разнообразия, на что, однако, не пошли. Следует найти тот общий знаменатель, который и обеспечит стабильность.
– А какие страны считаются европейскими?
– Может быть, христианский запад.
– Тогда, значит, Армения – тоже Европа?
– Да. Но если вы сегодня спросите: а действительно ли Европа – это христианский Запад, то девять из десяти спрошенных ответят, что нет.
– Но как тогда они определят, что же такое Европа?
– Они не смогут ответить на ваш вопрос. И это величайшая из проблем. Я и сам затруднюсь ответить. Нет, определить я не в состоянии, но обрисовать попытаюсь. Европа – это нечто, возникшее в течение двух тысяч лет в результате перехода греческой философии через этапы христианства и просвещения. Европа – это непрерывное духовное развитие, зародившееся в Средиземном море. В ней есть элементы персидской культуры, египетской. Они были переработаны в эпоху итальянского Возрождения, затем в эпоху Просвещения и, в отличие от ислама, обрели светский характер. Они были сформулированы в таких понятиях, как права человека и гражданина, право на свободу. Сегодня Европа представляет собой созданное на основе этих традиций общество – многообразное и уступчивое. Может быть, она даже потеряла себя в этом многообразии. Но отказаться от этого многообразия уже невозможно.
– В своем определении вы не учли географический фактор. И если следовать вашему установлению, то членство Турции в Евросоюзе никак не может быть объяснено.
– Армения, Грузия ближе к Европе. Но сказанное мною может абстрактно относиться и к Турции. Я хочу сказать, что Европа – это результат развития, который находит свое отражение в правах человека и гражданина и имеет многообразное общество.
– В каком случае вы посчитаете членство Турции в Евросоюзе приемлемым?
– Только в том случае, когда прозападная Турция установит у себя либерализм. Когда она учтет необходимость отделения религии от государства. Да, определяющим является не территория, не география, а тот необходимый для совместного проживания мир идей, в основе которого лежат определенные ценности – свобода, равенство, человеческое достоинство, которые ведут к многообразию общества. К многообразию не как самоценности или самоцели, а как к многообразию, которое родилось из идеи свободы. И в этом смысле все то, что соответствует указанным условиям, сопоставимо с Европой. И Турции в этом смысле многое предстоит сделать.