Его называли “комсомольским маршалом” – за то, что он долгое время руководил военно-патриотической партией “Зарница”. Он был почетным писателем, студентом, космонавтом, шахматистом, гражданином многих городов бывшего Советского Союза.
Ованнес Баграмян родился в 1897 г. в Елизаветополе (Гянджа). В 1904-1914 гг. учился в железнодорожном училище, после окончания работал всего несколько месяцев, так как весной 1915 г. турецкие власти начали осуществлять программу геноцида армян.
Баграмян начал воевать на Кавказском фронте. После февральской революции 1917 г. Баграмян был в армии дашнаков, а с декабря 1920 г. вступил в Красную армию и в составе 11-ого войска принял участие в гражданской войне. Около восьми лет он был командиром полка. В 1934 г. окончил военную академию Фрунзе, а в 1938 г. – Военную академию Генерального штаба. Однако есть один интересный факт, о котором Баграмян никогда не упоминал в своих мемуарах. В 1938 г. на взлете карьеры он был уволен из армии.
В 1937 году был репрессирован его брат, работавший в Баку в транспортной отрасли. И дедушка, как мог, пытался его защитить и оправдать. А через год он за это поплатился – не увидел свою фамилию в списках выпускников Академии Генштаба, хотя экзамены сдал на “отлично”. Вскоре его уволили из армии. Более полугода он прожил в нищете, так как не мог устроиться на работу, и в конце концов решился на отчаянный шаг. Вместе с одним полковником, тоже незаслуженно уволенным из армии, он пытался прорваться в Кремль на прием к наркому обороны Ворошилову. Но в аудиенции им отказали. В знак протеста они уселись у Спасской башни с намерением сидеть до тех пор, пока не получат пропуск в Кремль. И таки добились своего. На следующий день после встречи с Ворошиловым оба полковника были восстановлены в армии. Ованнес Баграмян получил должность преподавателя Академии Генштаба и проработал там два года. А в 1940 году он обратился с письмом к командующему Киевским Особым военным округом (КОВО) генералу армии Георгию Жукову, где писал: “Имею страстное желание возвратиться в строй. Согласен на любую должность”. И Георгий Константинович, который давно был знаком с дедушкой, назначил его начальником оперативного отдела 12-й армии КОВО. Дело «генерального оператора штаба», как называл его Б. М. Шапошников, было самым сложным в армии. Если руководители других отделов были ответственны за определенную сферу своей деятельности, то руководитель оперотдела занимался всеми вопросами этой сферу.
Это было сложной работой и в мирных условияхм однако кто бы мог представить, насколько сложной была работа главного руководителя Северо-Востоьного фронта в тяжелый период 1941 г. Однако Баграмян не потерялся в этох тяжелых условиях и организованно и самозабвенно выполнял свои обязанности. Ему удавалось не терять голову в самых напряженных ситуациях и добросовестно выполнять свою работу. Уже в этот период он выделился своим умением находить решения в самых невероятных ситуациях, не терять самообладание в тяжелых ситуациях и абсолютно добросовестным отношением к людям.
В начале войны было много моментов отчаяния. Были некоторые ошибки и в работе оперштаба. Однако Баграмян делал все возможное, чтобы работа была более организованной. Поэтому он пользовался большим уважением в Генштабе. Солдаты очень любили Баграмяна, све называли его «батько». Однако неудачным образом начавшаяся война, общие неблагоприятные условия, некоторые ошибки в командовании привели к серьезным неудачам в 1941 г. Осенью 1941 г. в осаду попали четыре войска и вместе с ними фронтовой штаб. Было решено разделить состав руководства на две части и попытаться в разных направлениях вуйти из осады. Часть штаба во главе с Баграмяном вышла из осады, присоединив к своей группе множество разбутыхы групп – около 20.000 человек. А група генерала Кирпоноса, столкнувшись с крупными силами врага, не смогла выйти. Командир пал смертью героя. После этих случаев Баграмян был назначен руководителем Эжно-Восточного штаба.
Остальные войска были вынуждены вести тяжелые бои у реки Днепр, для того, чтобы сохранить Киев, Донбас, Ростов-на-Дону. Благодаря непосредственному участию Баграмяна удалось освободить Ростов-на-Дону. В тяжелые дни начального периода войны, когда крайне редко награждали и присваивали звания, Баграмяну в августе 1941 года было присвоено звание генерал-майора, а в декабре – генерал-лейтенанта.
Самые мрачные страницы карьеры Баграмяна связаны с харьковской операцией. Кстати, отчет этого плана в присутствии Н. С. Хрущева и С. К. Тимошенко Сталину представлял сам Баграмян. В первое время эта операция проходила удачно, однако в последствии немцы нанесли мощные удары ои направлению Брвенкова, вследствие чего войска Северо-Восточного фронта потерпели поражение. Противнику удалось выйти в Кавказ и Сталинград. После этого случая командир и руководитель Южно-Восточного штаба были отстранены от своих должностей. И только благодаря Жукову Баграмян ен удостоился более жестокой судьбы. Скоро Ованнес Баграмян был назначен командиром 16-го войска, которое в последствии было переименовано в 11-ое гвардийское.
Рассказывают, что при штабе армии Баграмяна был “сын полка”- 11-летний Афоня Фирсов, которого солдаты нашли в одной из деревень Калужской области и привели в штаб к Баграмяну. . Оказалось, что мальчишка только этого и ждал – мечтал попасть в армию на фронт. Баграмяну Афоня очень понравился, и он на время согласился оставить его при штабе. Потом дедушка направил мальчика учиться в Калининское Суворовское училище. Интересно, что после войны на Параде Победы участвовали и О. Баграмян, и Афоня – О. Христофорович возглавлял сводный полк 1-го Прибалтийского фронта, Афоня Фирсов был в составе сводного полка лучших воспитанников суворовского училища. На параде они и встретились. Афоня Фирсов стал военным, долгие годы дружил с семьей Баграмяных и считал дедушку своим вторым отцом.
В ноябре 1943 г. Ивана Христофоровича вызвали в Москву, где Сталин объявил ему о назначении командующим войсками 1-го Прибалтийского фронта. Одновременно Ованнесу Баграмяну было присвоено звание генерала армии.
В феврале 1945 г., когда вместо погибшего генерала Черняховского на 3-й беларусский фронт отправили Василевского И.Х. Баграмян стал командующим Земландской группой войск.
После окружения Кеннисберга операция осады города была поручена А. М. Василевскому и Ованнесу Баграмяну. Баграмян великолепно выполнил свое поручение, и благодаря совместным усилиям двух командиров на третий день осады войска захватили Кеннисберг.
История любви
«Это была настоящая любовная история, полная драматизма и романтики», рассказывает внучка Ованнеса Баграмяна Карина Наджарова. Двадцатилетний Ованнес Баграмян влюбился в прекрасную девушку Тамару, мою бабушку. Но оказалось, что она уже была помолвлена с другим молодым человеком. А в горах законы – вещь незыблемая, и влюбленным пришлось расстаться без каких-либо надежд на будущее. Однако брак Тамары Амаяковны был недолгим – ее муж погиб на фронте. Когда дедушка узнал об этом и приехал в село к любимой, она была уже на последнем месяце беременности. Несмотря на это, они поженились, а родившегося вскоре сына, которого назвали Мовсесом, дедушка считал родным. В 1923 г. родилась их дочь Маргарита – моя мать. Я никогда не забуду, как дед, уходя на работу, оставлял для бабушки записки с признанием в любви. У нас до сих пор сохранилась их переписка в годы гражданской и Великой Отечественной войн. Читать спокойно эти письма невозможно, наворачиваются слезы.
Отрывок из письма
«Тамара, любовь моя, ты свет моей жизни. Самым дорогим и любимым сущестовм в жизни всегда была, есть и останешься только ты. Не могу описать словами, как я тебя люблю. Однако по каким то обстоятельства… которые часто непонятны и мне, иногда выказываю к тебе безразличие. Но поверь, что я тебя очень люблю. Ты – идеал любого человека, любящего семью.
Твой Ваня.
25-го мая, 1943 г.
Трудно себе представить, что человек военный, суровый способен на такие тонкие чувства. Когда бабушки не стало (она долго и тяжело болела), дедушка, наверное, впервые в жизни, заплакал. Он был потрясен. Я помню, когда бабушка попала в больницу, меня отвезли на дачу, а он и мама все время оставались с ней. Через несколько дней дедушка приехал. Как только он вышел из машины, я поняла, что случилась беда. Дедушка был мрачен и угрюм. После этой утраты он очень изменился. Из нашей шумной московской квартиры он перебрался на дачу и прожил там до конца своих дней. Участок на даче был у нас большой – четыре гектара. На большей части участка был лес, а остальное – фруктовые деревья. Сколько себя помню, дедушка все время обновлял сад и лес. С помощью садовников он высаживал молодые ели, яблони, какие-то необычные деревья.
После смерти дедушки эту дачу мы освободили, она ведь была государственной. А спустя несколько лет территорию поделили на участки по 6-8 соток и раздали высокопоставленным военным чиновникам. Все вырублено и застроено коттеджами. Десятилетия труда были уничтожены в одно мгновение», – рассказывает Карина Наджарова.
Выступил на армянском языке
В 1946 году Ованнеса Христофоровича избрали в Верховный Совет Латвийской ССР. На первую в новом году сессию прибыл и Ованнес Баграмян. Но неожиданно председательствующий открыл заседание речью на латышском языке. Остальные тоже стали выступать по-латышски. Естественно, многие депутаты сессии были в недоумении, так как не все знали латышский. После третьего оратора слово попросил Ованнес Христофорович. Когда он взошел на трибуну, стал говорить по-армянски. После этого случая все заседания сессии стали проходить на русском языке, который понимали все присутствующие.
Ованнес Баграмян скончался в 1982 г. в Москве. Его останки погребены на Красной площади в Москве. Вторую книгу своих мемуаров Баграмян назвал «Так мы шли к победе». Да шли, и очень труден был этот путь. Но всю свою жизнь маршал верно служил родине, твердо продвигаясь к поставленным перед собой целям. Он достиг пика военной славы и остался в истории как выдающийся полковник Великой Отечественной войны.