– В свете прошедшего недавно Всемирного газетного конгресса хотелось бы узнать ваши впечатления?
– Я не готов поделиться, потому что я участвовал не в самом конгрессе, а только в одном из круглых столов, правда, очень серьезном, посвященном свободе прессы, свободе слова, поэтому впечатления от конгресса будет с моей стороны легкомысленно высказывать. Единственное, я понял, что конгресс очень большой, очень представительный, очень серьезный, и мнения высказывались самые разные, и очень интересные, глубокие, авторитетные, но, вероятно, это очень общее высказывание, которое может быть неудовлетворительно, а более конкретного больше ничего предложить вам не могу.
– Газетный конгресс проходил под девизом «Россия вне стереотипов», но в то же время представление многих участников конгресса о России было по меньшей мере неожиданным для организаторов. Лично я слышала вопросы: «А правда, что русские зимой едят свои детей?», «А правда, что зимой на Арбате двухметровые сугробы?» и так далее. Это при том, что сюда съехались достаточно образованные люди…
– Ну, вы знаете, это из той же серии, что у нас тоже некоторые русские люди считают, что в Африке люди живут на деревьях. Ну, простим, простим…
– Наверно, это уже избитый вопрос, но что для Вас свобода слова?
– Свобода слова – это свобода мысли, свобода высказывания, это отсутствие внутреннего редактора. Каждый человек должен нести ответственность и перед собой, и перед своими зрителями и читателями как журналист, но это ответственность, а не страх, не страх сказать что-нибудь, за что «тебе попадет». Это просто человеческая ответственность «не сделать хуже», это как клятва Гиппократа. Но когда ответственность перерастает в страх, это уже не ответственность, это уже отсутствие свободы.
– А «саморегуляция журналистского сообщества», о которой говорил Владимир Путин на конгрессе, что это для Вас?
– Я не знаю, что имел ввиду президент Путин, на самом деле «саморегуляция журналистского сообщества» – это такой своего рода дарвиновский естественный отбор внутри журналистского сообщества, когда, как и положено, выживать должен сильнейший, иначе говоря, талантливейший, и это нормально. Мне кажется, что за последние годы общий журналистский уровень в России снизился, сейчас я говорю и о телевизионной, и о газетной журналистике. Это связано с рядом причин. На мой взгляд, не в последнюю очередь и с политическими причинами. Сейчас произошла поляризация. Вот я наблюдаю: это поляризация, в центре которой фигура, наверно, Путина. Такая интересная вещь получается: политические журналисты делятся на тех, кто ЗА Путина и тех, кто ПРОТИВ Путина. А, скажем, те, кто, как ваш покорный слуга, ни ЗА Путина, ни ПРОТИВ Путина, а в зависимости от того, что Путин говорит и делает, я или за него, или против него. Вот это непонятно. То есть журналистика становится такой , я бы сказал, односложной, прямолинейной, и потому слишком элементарной. Пример с Путиным – это только пример.
– По вашему мнению, как повлияли «цветные революции» на свободу слова в Грузии и Украине? Журналистка, представительница Украины, на одном из круглых столов говорила о том, как прекрасно живется журналистам в Украине с полной свободой слова.
– Я не готов ни оспорить, ни согласиться с украинской коллегой, потому что я не готов оценить нынешнюю свободу слова в Украине и в Грузии с той, что была в этих странах несколькими годами раньше.
– В интервью с президентом Армении Робертом Кочаряном вы задали ему вопрос об отношении Армении и армян к России и русским. Хотелось бы задать встречный вопрос об отношении России и русских к Армении и армянам.
– Вы знаете, я с сожалением должен отметить, что Россия – огромная страна, страна разная, я не могу сказать, что Россия – это в принципе страна, склонная к национализму, нет. Но в последние годы ксенофобия очень сильно развита, и это большая проблема. В частности, развита кавказофобия. Я, наверно, не открою вам Америки, говоря об этом. Не открою Америки и когда скажу одну, вероятно, достаточно обидную для вас вещь, а именно то, что средний российский обыватель, я имею в виду неинтеллигентного человека, хотя это относится и к многим людям с высшим образованием – между человеком интеллигентным и человеком, имеющим высшее образование, не всегда можно поставить знак равенства – так вот для среднего российского обывателя нет никакой разницы между армянином, грузином, азербайджанцем, аварцем. К сожалению, все на одно лицо, и все это кавказцы. С одной стороны, это хорошо, потому что, действительно, людей нельзя делить ни по расе, ни по религии, ни по этносу, и, действительно, с другой стороны, какая разница, армянин ты или азербайджанец, если хороший человек, или если ты, наоборот, плохой человек? Какая разница, какой ты национальности… Но в данном случае часто это неумение различать носит несколько негативный характер. Не все люди равны (я их различаю только по признаку ума, порядочности и так далее), а в данном случае они все на одно лицо, это лица кавказской национальности, это очень часто имеет место. И это очень серьезная проблема, проблема в первую очередь для россиян, для нас, для народа России, несомненно, это серьезная проблема и с ней надо бороться.
– Россия всегда была многонациональной страной. Но почему в последнее время возникает так много националистических партий и организаций, и кем они бывают поддержаны?
– Сейчас эта тема востребована, к сожалению. Национализм очень хорошо политически продается. Это связано с имперской тоской очень многих россиян, так называемым пост-имперским синдромом, с определенным комплексом неполноценности после развала Советского союза. Национализм всегда очень просто воспринимается, им очень просто заразить, как всякой, в общем, дурной болезнью. Вот сейчас тот период, когда он опасно популярен
– Вы бывали в Армении? Каковы ваши впечатления?
– Да, я бывал в Армении. Красивая страна, очень дружелюбный народ, действительно, поразительно любит Россию. Поразительно просто. Мне трудно найти даже какую-то другую страну, где так любили бы Россию. На самом деле, это так, и это меня удивило. Можно придумывать разные причины, и, вероятно, многие из них будут справедливыми, но факт остается фактом.
– Как Вы считаете, что может быть символом, брендом Армении на мировом уровне, кроме известного коньяка, конечно?
– Кроме коньяка… Бренд Армении.. Хм.. Не знаю! А бренд России? Водка? Медведь? А бренд Соединенных штатов Америки? Есть очень мало народов или стран, в которых легко найти бренд. Скажем, Голландию называют «страной тюльпанов»: вот они придумали себе такой красивый бренд – тюльпан, им повезло. А так, в принципе, очень мало таких стран. Я не знаю, не берусь сказать, какой бренд был бы хорош для Армении. Коньяк тоже не дурен, между прочим! Коньяк-то хороший!
– Страна должна знать своих героев, а интересно, другие страны знают наших героев? Какие фамилии исторических личностей, какие персоналии вы могли бы вот так сразу назвать? Не обязательно тех, кто жил в Армении – диаспора большая, людей известных много
– Джигарханян, Арутюн Акопян, Иштоян… (смеется). Нет, ну на самом деле можно долго перечислять: это и певцы, это и актеры, и спортсмены…
– Есть один вечный армянский вопрос, связанный с этим. Многие известные люди из других стран, являются иностранцами армянского разлива. Потому, например, Айвазовский и в России, и в Армении считается великим национальным художником
– Пушкин – великий эфиопский поэт…
– Существуют ли какие-то разграничения: вот этот ваш, а этот наш, какие-то «авторские права» на героев?
– Вы знаете, нет разграничений. Вот это, кстати, замечательно, потому что невозможно разорвать Айвазовского на части. Пусть он будет и великий русский художник, и великий армянский художник, да за Бога ради! Его хватит на две нации. И это очень хорошо, что два народа считают его своим, это сближает нации.
– Как вы считаете, проблема сохранения культуры других народов и их языка в России, она существует?
– Вы имеете в виду в диаспоре?
– Да.
– Конечно, существует, но здесь разные диаспоры по-разному ее решают. Вообще, в принципе, в диаспоре часто сохраняются и язык, и культура: это могут быть и итальянцы в Америке, и армяне во Франции, и евреи по всему миру, которые сохранили свою религию, свою культуру, выжили в диаспоре, даже создали снова свою страну – вернулись на историческую родину. Вообще, по-видимому, это вопрос крепости национальной культуры. Мне кажется, что если эта культура сильная, если она глубокая, то она прорастает на любой почве, в том числе и на чужой.
– Вы думаете на русском языке?
– Разумеется, я «московского разлива». К сожалению, к великому сожалению, я никогда не знал грузинского языка. У меня родной язык русский, я москвич. Я думаю по-русски, и всю жизнь, вероятно, буду думать по-русски.
– Существуют ли какие-то национальные традиции, которые передаются у вас в семье из поколения в поколение?
– С грузинским языком – нет. Даже мой отец, который прожил детство и юность в Грузии, он понимал грузинский, но никогда на нем свободно не говорил, потому что в семье говорили по-русски. Дед с бабушкой говорили по-русски. Дед знал грузинский – это был его родной язык, но бабушка говорила по-русски.
– На протяжении всей истории Армения и Грузия шли рука об руку, сотрудничали, причем очень благоприятно. А каким вы видите дальнейшее соседство этих двух стран?
– Тоже очень благоприятным. Вы знаете, вообще у соседних стран часто возникают очень серьезные проблемы, тому пример Армения и Азербайджан. Вот есть город Баку, известно, какой это был интернациональный город, известно, что потом там произошло. Есть город Тбилиси, тоже очень интернациональный город, там тоже произошло много, насколько мне известно, вещей неприятных при президенте Гамсахурдия, который вел во многом националистическую политику, и от этого пострадали многие армяне, которые издревле, поколениями жили в Тбилиси. Я думаю, что в силу близких религий Грузии и Армении, чем, скажем, у армян и азербайджанцев, мне кажется, что их будущее может быть менее проблемным.
– Ну, и наверно, завершающий вопрос, о том, как вы представляете себе Армению лет так через десять?
– Я очень хорошо отношусь к Армении и к армянскому народу, очень хорошо и очень тепло, и я очень надеюсь и желаю, чтобы Армения через 10 лет была цветущей, богатой, мирной страной.