Он был одним из последних представителей славной плеяды кавказских генералов, тех, кто всю свою жизнь провел в беспрерывных боях и походах. Имя этого крепкого телом и духом человека неразрывно связано со многими славными страницами истории.
В далеком от нас 1820 году в семье небогатого карабахского армянина в Шуше Давида Лазарева родился мальчик, нареченный Иваном. Начальное обучение будущий полководец получил в местном уездном училище. Но мечтавшему о подвигах и ратном поприще юноше было скучно прозябать, занимаясь торговлей или какой-нибудь чиновничьей работой. На девятнадцатом году жизни Иван Лазарев поступает рядовым в Ширванский пехотный полк, и с этого момента началась его боевая биография.
В самом разгаре были нескончаемые войны, а потому Ширванский полк практически не выходил из боев. Молодой солдат сразу же попал в самое пекло. Несколько экспедиций против воинственных горцев стали боевым крещением солдата. Несмотря на свою молодость, он сумел отличиться в целом ряде стычек и завоевать непререкаемый авторитет среди поседевших в боях ветеранов. Сам выросший в горах, сильный физически и очень выносливый, он, казалось, был рожден для войны среди горных вершин. Наградой за “выдающуюся храбрость” (такая формулировка вошла даже в формулярный список Лазарева!) стал Георгиевский крест, который, как известно, присуждался по выбору самих же солдат. А вскоре грамотного и толкового солдата опять же за боевые отличия производят в прапорщики. Эта традиция – получать чины и награды не за выслугу или по протекции, а исключительно за боевые подвиги – станет неотъемлемой чертой всей жизни Лазарева. Завидное и достойное постоянство!
И снова нескончаемая череда походов, боев, штурмов. В них будущий герой приобрел столь бесценный военный опыт, которому не выучишься, прочитай хоть груды учебников по тактике и стратегии, здесь закалял он свои характер и волю. Карьера Лазарева была ошеломляюща для непосвященных. Не имея никаких связей, он почти каждый год получает новые и новые чины. Завистники не могли понять, кто стоит за спиной скромного карабахского армянина. – У меня никаких тайн нет! – отвечал на подобные вопросы Лазарев. – За мной мои солдаты, а на кручах впереди враг. Вон на тех кручах и лежат чины с наградами! Остается их только взять!
Особенностью Лазарева была его беспримерная храбрость. Никогда он не оставался сзади своих солдат, а всегда сам вел их в бой. О бесстрашии молодого офицера ходили легенды. Популярность Лазарева была велика не только среди своих, но и среди чужих. Кроме этого за ним закрепилась устойчивая репутация удачливого военачальника. На это сам Лазарев отвечал словами Суворова: – Раз везенье, два везенье, но, помилуй Бог, когда-то ж надобно и уменье!
В 1847 году при штурме аула Салты, ведя в атаку своих солдат, Лазарев был ранен ружейной пулей в левую руку, а в следующем году – вновь пуля. На этот раз в шею навылет; оставшись после столь тяжелой раны в боевом строю, он был вскоре ушиблен камнем в голову и тяжело контужен в плечо.
В 1850 году на трицатом году жизни подполковник Лазарев был назначен управляющим Мехтулинским ханством. Прекрасно зная местную жизнь и обычаи, обладая незаурядным дипломатическим талантом, он прекрасно справился с данным ему поручением. Затем Лазарев не менее успешно управляет Даргинским округом. А в 1859 году назначается командующим войсками и начальником временных укреплений в Средний Дагестан. К этому времени Лазарев уже полковник.
Вот что пишет о боевых делах и личной популярности Лазарева один из его дореволюционных биографов: “Он пользовался как в рядах кавказской армии, так и у горцев такой завидной репутацией благородства и мужества, что Шамиль, осажденный в Гунибе, просил для переговоров о сдаче прислать к нему не кого иного, как Лазарева, зная, что на его слова можно положиться. Лазарев отправился к Шамилю в Гуниб один без конвоя и после беседы с имамом привел его к князю Барятинскому”.
В 1860 году генерал-майор Лазарев назначается военным начальником Среднего Дагестана. Человек непреклонной воли, всегда суровый, но всегда справедливый, Лазарев славился в горах как правитель края, умеющий держать власть твердой рукой. В 1861 году во время восстания горцев он одним своим нравственным влиянием смог потушить разгоравшийся мятеж, заставив вожака мятежников Каракуль-Магому прибыть к нему с повинной. Спустя еще два года Лазарев снова без кровопролития усмиряет новую вспышку мятежа. С 1865 года он назначается начальником 21-й пехотной дивизии.
К этому времени обстановка на Кавказе достаточно стабилизировалась и сразу же в верхах изменилось отношение к Лазареву. Боевой и неуступчивый, он сразу же стал неудобным весьма многим. А потому с 1868 года он был выведен за штат и был назначен состоять при войсках Кавказской армии без какой-то определенной должности. Почти девять лет он находится, по существу, в полной бездеятельности, лишь время от времени выполняя отдельные поручения. Почему так произошло, в точности сказать трудно. Возможно, причиной послужило опять же отсутствие хороших связей в верхах. Возможно, свою, далеко не последнюю роль сыграла зависть, а может, и сам “горный генерал” не проявил где-то необходимой гибкости и ловкости.
В 1877 году начинается очередная русско-турецкая война. Военным театром ее стало наряду с Балканами и Закавказье. Лазарев немедленно пишет помощнику главнокомандующего Кавказской армией: “Я не прошу какого-либо особого назначения. Мне, как старому солдату, достаточно будет стать на фланге какого-нибудь батальона, чтобы вместе с ним идти в атаку против неприятеля и тем исполнить долг присяги, данной великому своему Государю”.
Война была уже в самом разгаре, когда Лазарев был наконец назначен начальником отдельного Байрактарского отряда вместо не показавшего себя там генерала Девеля. В этой должности он принял участие в сражении при Авлиаре. Возглавив обходную колонну, Лазарев должен был овладеть Везинкевским и Борлохским районами и тем самым преградить войскам Мухтара-паши пути отступления к Карсу. От успеха действий Лазарева зависел успех всей операции. И Лазарев не подвел! Он блестяще справился со своей задачей. Вовремя овладев господствующими высотами, Лазарев нанес столь решительный, как и неожиданный удар по войскам Мухтар-паши, что ни о каком продолжении наступления турок не могло было быть и речи. Наградой за Авлиарскую операцию генералу стал Георгий третьей степени.
Затем было командование блокадным корпусом под сильно укрепленным Карсом, который российским войскам предстояло штурмовать уже третий раз за неполных сто лет. Штурм крепости в этот раз был поручен именно Лазареву. Карс – крепость особая, это настоящий кавказский Измаил, взять его, значит выиграть не просто кампанию, а целую войну.
Штурм крепости был тяжел и кровав. В какой-то момент успех его был вообще сомнителен. Лазареву было передано, что ему разрешено отвести войска назад, если он сомневается в победе. На это генерал ответил: – Передайте, пославшему вас, что я штурмую Карс бесповоротно: не возьму его этой ночью, то возьму его днем, не возьму днем – буду драться и в следующую ночь!
Штурм завершился успехом. Крепость пала, а Лазарев получил крест Георгия 2 степени и генерал-адъютантские эполеты. Карс стал звездным часом Лазарева, именно здесь как нигде ранее раскрылся его талант крупного военачальника.
В начале января 1878 года Лазареву было поручено провести операцию против селений Вана и Муша, в округах которых собирались для помощи осажденному Батуму большие силы курдов. Генерал незамедлительно выступил в Ванский санджак и в нескольких столкновениях рассеял всех курдов. Когда же командующему кавказским корпусом генералу М. Т. Лорис-Меликову пришлось покинуть театр боевых действий, преемником его был назначен не кто иной, как Лазарев. Эту должность генерал занимает и по окончании войны. Но отдохнуть Лазареву не пришлось, теперь его ждала уже Средняя Азия. Старый кавказский воин отправлялся в свой последний поход.
В 1879 году генерал был поставлен во главе экспедиционного отряда, назначенного для усмирения туркменов в оазисе Ахал-Теке. Скудность перевозочных средств, которым обладала в то время Россия на Каспии, делала организацию экспедиции очень проблематичной. Может, именно поэтому командование и было поручено Лазареву. Часть генералов от столь сомнительного для их карьеры назначения сразу же наотрез отказалась. Рисковать своей репутацией в таком трудном деле было более чем рискованно. Не отказался от предложения лишь Лазарев. – Я боевой генерал, а потому не могу отказаться от участия в новой войне! – говорил он тем, кто его отговаривал. – Рядом со мной будут мои солдаты, а вместе мы непобедимы!
А трудности начались с самого начала! Одновременная перевозка войск, боеприпасов и продовольствия вообще оказалась невозможной. Командование Кавказского военного округа, которому была поручена организация экспедиции, решило начать перевозку с переброски войск. К концу июля того же года назначенные в поход войска были сосредоточены в Чикишляре. Тогда же туда прибыл и Лазарев. Осмотрев войска, он немедленно выслал авангард для подготовки путей и спусков к рекам Атреку и Сумбару, а сам тем временем занялся устройством артиллерийских и провиантных складов, приобретением перевозочных средств для обоза. Непосильные заботы, давно уже подтачивавшие здоровье, вызвали острый приступ болезни. 31 июля войска двинулись в поход уже без своего командующего. Болезнь генерала произвела столь удручающее впечатление на солдат, веривших в него, что вызвало законную тревогу у командования. Узнав об этом, Лазарев, несмотря на свое тяжелое состояние и нисколько не заботясь о здоровье, отправился вслед за войсками и догнал их к всеобщему восторгу у местечка Чать. Здесь генералу стало совсем плохо. Врач настаивал на продолжительной остановке. Лазарев лишь отмахнулся: – Мы должны идти вперед не теряя времени! Я не могу служить задержкой для своего отряда!
Спустя день ему стало совсем плохо и в два часа дня 14 августа 1879 года Лазарев скончался. Тело боевого генерала было перевезено в Тифлис и погребено в ограде Ванского собора. В честь Лазарева был назван один из фортов недавно взятого им Карса.
Память о сыне армянского народа и верном солдате России Иване Давидовиче Лазареве долго хранилась в кавказских войсках. Ныне его блестящие операции стали уделом историков и научных монографий. Будем помнить его и мы – сурового, справедливого и отважного.