– Г-н Багратян, проблема Карабаха, в свое время ставшая причиной смены власти в Армении, сегодня словно бы отошла на задний план. Готовящиеся к выборам политические силы о Нагорном Карабахе почти не упоминают. Чем это объясняется?
– Летом американский сопредседательМинской группы ОБСЕ Метью Брайза вкратце изложил так называемые рамочные принципы решения проблемы. Если помните, министр иностранных дел Армении сказал тогда: да, если Азербайджан их примет, то мы тоже их примем и убедим наш народ пойти на такое решение. И то, что политические партии, идя на выборы, не касаются вопроса Карабаха, не случайно, ибо очевидно, что прогресс в этом деле сомнителен. С одной стороны они не хотят выражением своих сомнений портить отношения с властями, а с другой, естественно, не осмеливаются высказывать свое мнение, поскольку именно в связи с проблемой Карабаха в 1998-м году произошла смена власти, а кроме того, в глубине души понимают, что документ, обсуждаемый через восемь лет после этого, по моему мнению, ничем не лучше того проекта, что имелся в конце 1993-го или 1997-и. Вот в этом-то и состоит проблема.
– Вы упомянули о каком-то связанном с карабахским урегулированием проекте, существовавшим в 1993-м году. О чем конкретно речь?
– Мне известны три варианта решения карабахской проблемы. Осенью 1993-го, когда мы уже одержали главные победы, а Азербайджан был в шоке, поскольку ждал, что мировое сообщество резко осудит военные успехи армян, но нашим лицам, ответственным за внешнюю политику, удалось доказать, что эти победы были необходимы исключительно с точки зрения военно-стратегической безопасности, – вот тогда и появилось ноябрьское предложение. Азербайджан еще не принял конституцию и пытался дать понять нам, что согласен на конфедерацию с Карабахом. Армения не стала рассматривать это предложение, посчитав его неприемлемым для победивших сторон. Говоря «стороны», я имею в виды обе армянские стороны, особенно НКР, поскольку НКР была тогда стороной переговоров.
– Какова, на ваш взгляд, эволюция проектов, направленных на урегулирование карабахского конфликта – начиная с упомянутого вами проекта ноября 1993-го?
– В 1994-1996-м годах мы почувствовали, что во всех международных инстанциях больше склонны уважать территориальную целостность Азербайджана. Этот принцип сильно превалировал над правом наций на самоопределение. Затем пришел поэтапный вариант 1997-го года, который и стал причиной смены власти в Армении. Основным лейтмотивом смены власти явилось то, что параллельно с передачей занятых территорий следует получить и статус НКР. Тогдашнее решение гласило: решим все этап за этапом, и только после этого Нагорный Карабах получить статус). Затем мы имели ки-уэстский вариант, а теперь уже и нынешнее «рамочное» предложение, которое, я думаю, ничего прогрессивного для армянской стороны не принесло. Чтобы не выглядеть субъективным, отмечу, что, согласно краткому описанию М. Брайзы, в этом документе говорится, что Нагорный Карабах должен получить право на проведение референдума, причем без разъяснений – когда и как. Согласно тому же источнику, сроки и условия этого референдума должны были быть согласованы с Азербайджаном. Много пропаганды о том, что это приведет к независимости Нагорного Карабаха. Я не особенно воодушевлен всем этим, поскольку, по моему мнению, это все тот же поэтапный вариант 1997-го года. Не будет забывать также, что, в отличие от 1997-го, Нагорный Карабах здесь уже не называется в качестве стороны переговоров. Кроме того, в 1997-м мировое сообщество давало гораздо более весомые гарантии.
Как бы там ни было, цель не в том, чтобы доказать, будто сегодняшний вариант луше или хуже. Этот референдум мне больше представляется попыткой «спасти лицо», то есть дипломатическим приемом, поскольку и через десятилетия нам могут сказать: подождите, вот состояится референдум… Такое вполне возможно. Существенно здесь то, что сегодня мы фактически имеем все тот же поэтапный, а не пакетный вариант. Циркулирует также выражение «поэтапно-пакетный», но это больше напоминает мне умственные экзерсисы, а не политику. Очевидно, что время работает против нас. Армения несколько раз вынуждена была подписывать документы об уважении территориальной целостности государств (в том числе и Азербайджана). Азербайджан же не выказывает особого стремления к переговорам и все чаще заявляет о решении вопроса военным путем. Таким образом, очевидно, что по сравнению с 1993-м годом все остальные варианты урегулирования становились для нас все хуже. Спрашивается – почему?
– Но ведь и армянская сторона сегодня не особо заинтересована в урегулировани проблемы…
– Я думаю, следует различать степень заинтересованности Армении и Азербайджана. Азербайджан действительно с каждым днем все больше ужесточает свою позицию. Армения своей позиции не ужесточает, поскольку пользуется паузой, возникшей в результате ужесточения позиции Азербайджана. Нам повезло. Мы говорим: вот видите, Азербайджан не хочет, одновременно заявив, что если он согласится, то мы убедим наш народ. Только вот в чем убедим? О том, в чем собираемся убедить, недавно сказал в НС наш министр иностранных дел. Вы видели реакцию НС. То есть, Азербайджан на данный момент играет на нас, но мы-то понимаем, что это не навсегда! Он медлит, чтобы в решающий момент, обретя силу, уточнить свою политическую позицию. Мы же не хотим четко определиться. Алиев-младший свою политику по вопросу Карабаха строит на следдующих постулатах: а) со временем армяне окажутся слабее, чем они, б) азербайджанский альянс в мировом сообществе будет постепенно расширяться, а армян – сокращаться, в) Карабах следует заполучить без серьезных уступок Западу и России. По поводу последнего проекта, о котором говорил М. Брайза, мы высказали свою позицию. Почему же Азербайджан ужесточает свою позицию? Да, ужесточение позиции на сегодняшний день создает для Армении передышку, но в перспективе еще более уменьшает вероятность мирного решения. Мы сейчас похожи на большую группу людей, которые идут по туннелю в сторону, где не видно света, и то, что у двух-трех возглавляющих их руководителей имеются в руках фонарики, дела не решает – они лишь помогают им какое-то время не спотыкаться. Вот это-то и тревожит больше всего. А нам надо действительно всерьез задуматься: а с чего это Азербайджан стал таким смелым?
– Может, это объясняется просто экономическим ростом Азербайджана?
– Именно. Цифры экономического развития Азербайджана впечатляют. И в темпах экономического развития меня больше всего беспокоят не абсолютные цифры – 30-40-процентный рост, что в несколько раз превышает показатели Армении, даже если предположить, что они верны. Самое впечатляющее не это, а то, что наряду с экономическим ростом в Азербайджане осуществляются четкие структурные реформы. Так, например, по уровню пенсий Азербайджан в 1996-м году вдвое устапал Армении. Теперь же он по всем показателям опередил ее. Несомненно, Алиев видит выход в том, чтобы поставить это экономическое развитие на службу мощи Азербайджана и в один прекрасный для него день решить проблему силой. Но и это здесь не столь существенно. Существенно другое: Алиев-младший понимает, что время, будь то 10 или 15 лет, будет подолжать работать на Азербайджан. Почему? Потому что Азербайджан будет развиваться. А что, Армения не будет развиваться? Будет, но гораздо менее высокими темпами. Развитию Армении мешают серьезные проблемы. И главная проблема здесь вовсе не в экономике. До сих пор Армения не смогла использовать, разыграть фактор, который позволил бы обратить в ее пользу этот исторический процесс противостояния, конфронтации. Во всяком случае, время, прошедшее с 1993-го года, свидетельствует, что время играет против нас. По моему глубокому убеждению, армянское общество должно принять решение: или оно для разрешения проблемы Карабаха идет на серьезные уступки, или же действительно ни на какие уступки не идет, но отказывается от нынешней политики тянуть время и начинает создавать факторы, создавать институты. Мы должны создать такие факторы, которые, с азербайджанской точки зрения, поставили бы под сомнение возможность его возвращения. Проблема Карабаха – это не только вопрос противостояния экономик и армий. Армия, что и говорить, один из таких институтов. Не хочу недооценивать то, что сделано в армянской армии, но очевидно, что у армян нет возможности коренным образом модернизировать армию. Азербайджан считает, что в условиях блокады Армении и своего экономического развития у него в несколько раз больше возможностей усилить армию. А может быть, он вынашивает планы совместных действий с Турцией? Ибо на политическую арену постепенно выходит новая конфронтация, которой не было ни в 1995-м, ни в 1998-м, – армяно-турецкая конфронтация.
– А возможно ли создание указанных вами факторов? И если да, то какими они могут быть?
– В 1994-м мы уже думали о том, что поскольку в политическом смысле два принципа – права наций на самоопределение и территориальной целостности – не стыкуются друг с другом, а нам, кажется, никак не удается настоять на своем перед мировым сообществом, то надо поставить четкие задачи, например, заселить эти территории и тем самым перевести вопрос в гуманитарную плоскость. В конце концов, это не только исконно армянские территории, но и жизненно необходимые нашей нации территории. Вчера я смотрел, как какой-то армянин передает из Брюсселя: «Я приехал из Афин, буду защищать дело армян!» Мне кажется, что лучший способ защитить дело армян – это не только ездить из Афин в Броссель, а приехать и жить здесь, в том числе и на тех землях, что называются «освобожденными территориями». А ведь помните, когда в прошлом году Евросовет направил мониторинговую группу по заселению, мы с гордостью доказывали всем, что проблем с заселением этих территорий нет? Но, милый, если армяне не заселяют их, то, значит, не считают эти территории своей родиной. Если азербайджанцы хотят заселить их, то, значит, считают их своей родиной. Понятие родины для нас исторично. А для турка родина там, где он сейчас живет. Это более реалистичный подход. Давайте в конечном итоге поймем, что геополитический фактор номер один – это демография. Все остальные факторы: язык, нация, культура и т. д. по сравнению с демографией имеют меньшее значение. Не надо искать где-то вовне, в США, Европе или России причины того, почему по вопросу Карабаха международное содействие Армении не увеличивается, и т. д. Не надо! Не стоит и уповать на то, что вот будет решена проблема Косово, а после того, как проблема Косово будет решена и нам повезет, то мы получим Карабах. В нашем случае история учит: не ждите стандартов! Мне больно только, что в трудные 1994-1995-й годы мы смогли заселеить эти территории, а сейчас там живет даже меньше людей, чем раньше. Не думайте, что в наших руках был некий особый ключ. Можно создать институты, такие, например, как заселение. Со временем они могут стать намного более серьезными факторами, чем даже «мешающий» принцип территориальнлй целостности. Но, к сожалению, такие институты в Армении не создаются. Проблема Карабаха у нас рассматривается как проблема двух-трех лиц. Но проблема Нагорного Карабаха – вопрос вовсе не лиц, а, в долгосрочном аспекте, вопрос институтов. Созздаваемым азербайджанцами институтам мы не противопоставляем ничего. Мы повсюду витийствуем, организуем демонстрации, желая показать всем лицо азербайджанцев и турок. Может быть, это и правильно. Но в то же время мы не заполнили несколькими сот тысячами или даже миллионом людей эти земли, не населили их, не живем там. Мы не создали этот фактор. Более того, созданный нами фактор все уменьшается, и Алиев видит это. Он понимает, что в результате медлительности или неверных ориентиров армянской стороны риски Азербайджана практически не увеличиваются. А значит, спешить нечего.
Продолжение следует