Хотя с тех пор прошло уже четырнадцать лет, я очень хорошо помню тот майский день, когда зашел в редакцию газеты «Еркир» узнать новости из Карабаха. Накануне в Ереване все говорили о том, что наши вооруженные силы вот-вот возьмут Шуши, а кое-кто даже прогнозировали конец войны, приводя в доказательство известное выражение: «Кто владеет Шуши – владеет Карабахом».
В редакционных комнатах было безлюдно, зато из кабинета редактора доносились голоса, смех и веселые возгласы. Ясное дело – наши уже взяли Шуши. После того, как все выпили по стаканчику за победу и поздравили друг друга, редактор «Еркира» Агван Варданян (сейчас он министр труда и по социальным вопросам) попросил меня помочь им. Помню, надо было сделать для газеты интервью с председателем Национально-демократического союза (НДС), членом комитета «Карабах» Вазгеном Манукяном.
На следующий день я был уже дома у Вазгена Манукяна, и, ясное дело, разговор наш крутился вокруг освобождения Шуши. Лидер НДС, находившийся в оппозиции к тогдашним властям, обвинял их в том, что не сообщили с должной торжественностью об освобождении Шуши. Говорил, что они должны вывести народ на улицы, дать им возможность выразить свое ликование, которое постепенно переросло бы в чувство крепнущего национального достоинства. Он очень жалел, что власти не сделали этого.
В 1993-м году я впервые побывал в Шуши. Это был безлюдный город – сожженные дома, выбитые окна и двери: ни единой живой души. Мы шли по пустым улицам безлюдного города и думали о том, что вместе с прошлым этот город потерял и будущее. Все вокруг было таким впечатляющим и давящим, что человек, подобный мне, вполне мог сделать такое предположение. В тот день я снова вспомнил свой приход в редакцию «Еркира», радостную весть о победе, заказ на интервью, разговор с Вазгеном Манукяном и его недоумение тем, поему мы не ликуем.
Несколько лет спустя, когда Шуши стал якобы населенным, мне довелось побывать там на открытии школы имени Мурацана. Перед огромным зданием, восстановленным на пожертвования одной из организаций диаспоры, выстроились ученики, чуть поодаль стояла кучка людей, родители и просто любопытствующие, всего с три десятка человек. Вдруг поднялось облако пыли, и из него на школьный двор выехали штук двадцать роскошных машин – джипы, Мерседесы, нисаны, «БМВ», сопровождаемые несколькими советскими «Нивами» и «Волгами». Это президенты Армении Роберт Кочарян и президент НКР Аркадий Гукасян прибыли лично открывать новоотремонтированную школу.
Дети спели, учителя произнесли патриотические речи, президенты сказали положенные слова, после чего подошли к пьедесталу и сдернули покрывало с бюста Мурацана. Как только бюст писателя-классика открылся взорам, я невольно вспомнил обычную для учеников и студентов ошибку. Когда их спрашивали, где родился Мурацан, все говорили – в Цовагюхе, ибо именно в этом селе на берегу Севана видели бюст писателя. Приглядевшись к бюсту в Шуши, я понял, что где-то его уже видел.
– Этот памятник мне очень знаком, – сказал я стоявшему рядом мужчине, который, судя по строгому костюму и галстуку, явно был из свиты высоких чинов.
– Да уж видел наверняка, – после короткой паузы ответил он, потом засмеялся и добавил: – Еще два дня назад в Степанкерте стоял!
– Возле улицы Мурацана? – уточнил я.
– Ну!
– А изготовление этого памятника было включено в смету ремонта школы?
– Ничего не могу сказать…
Потом он рассказал мне, что в свое время председатель облсовета НКАО Кеворков с большим трудом уговорил Бакинские власти разрешить установить бюст Мурацана на его родине. Писатель, как известно, родился в Шуши, но памятник установили почему-то в Степанакерте.
– Кеворков лично следил за изготовлением и установкой памятника, – поведал мне новый знакомый.
В последний раз я был в Шуши в начале июля. Был полдень. Тишина и безлюдье. Возле церкви Казанчецоц единственной живой душой оказалась продавщица свечей, которая в своем закутке, уныло ждала туристов. Я прошелся по улица города – искал хоть какого-то жителя. Но встретил только нищего, впрочем, где их сейчас только не встретишь!.. Потом встретился второй попрошайка, третий, четвертый, пятый…
Я вспомнил свое интервью с Вазгеном Манукяном: национальное достоинство, всенародное ликование… Потом вспомнил концерт, данный Ереванским камерным оркестром на лужайке возле Шушинского реального училища: озаренная огнями стена Реального, звуки благородных инструментов, парящие в прохладном ночном воздухе, радостные и взволнованные лица людей… Руководитель Камерного оркестра Арам Карабекян говорил журналистам, что Шуши должен стать международным центром искусств…
Вряд ли бы я все это вспомнил и навряд бы написал эту статью, если б на глаза мне не попалась статья о раскопках в Шуши, где говорилось: «Раскопки однозначно доказывают, что Шушинское плато было заселено еще со времен бронзового века. Следы армянства на его территории документируются здесь по крайней мере за пять веков до появления Панаха»
Прочитав эти строки, я понял, почему много лет назад установленный в Степанакерте бюст Мурацана перенесли в Шуши. Через тысячу лет археологи откопают здесь этот бюст и сунут в глаза мировому сообществу «следы армянства». И будет это, скорее всего, после очередной реинкарнации Брайзы, Фасье и Мерзлякова.