– Какова цель Ассоциации и чего она достигла с 1991 года?
– Цель Ассоциации – защита интересов банков, продвижение законодательных и нормативных актов, способствующих развитию банковской системы. Инициатором этих актов, как правило, являются Центральный банк, регулирующие органы, исполнительная власть. Действуют они через законодателей. Но обычно видение государственных органов одно, а участников рынка – другое. Когда работаешь и сталкиваешься с проблемами, которые возникают из-за несовершенства нормативных актов, то рассчитывать на то, что их будут совершенствовать сами законодатели или регуляторы, – наивно. Поэтому самая глобальная цель АРБ – это масштабная защита интересов участников Ассоциации и рынка. Но, разумеется, внутри она имеет свою логику и структуру. На первоначальном этапе было очень важно объединить участников рынка, чтобы они могли совместно сформулировать то, что нужно для общего развития, поскольку у каждого банка имеются свои узконаправленные интересы, и они не всегда совпадают с интересами других банков. Нужно суметь выделить системные интересы, то есть то, что полезно и выгодно всем. Ибо если законодательство или нормативные акты будут приниматься в интересах того или иного участника, то рынок в целом будет развиваться неэффективно, причем возможна его монополизация. Поэтому на первоначальном этапе было очень важно научить участников рынка «говорить на одном языке».
– Членами АРБ являются только банки?
– Нет, в нее входят и другие организации, имеющие отношение к банковской деятельности. Но они не играют определяющей роли. Сейчас Ассоциация насчитывает 682 члена. 547 из них – банки.
– Какие проблемы наиболее актуальны для банковской сферы?
– Капитализация. Россия очень богатая страна, но в то же время по совокупному капиталу банковской системы она уступает многим небольшим странам и даже отдельным банкам, что представляется просто неприличным. По своему ВВП Россия находится на уровне Чехии и Украины. И уж тем более он значительно меньше, чем у США или Германии. Но ведь Россия – самая большая страна в мире, имеющая полезных ископаемых больше, чем кто-либо другой. И в это финансовое отставание упирается и экономическое отставание. Поэтому мы выдвинули программу, которую я называю программой «банкизации» России.
Еще одна важная для банков проблема касается наших долгосрочных ресурсов. Чтобы можно было кредитовать на долгий срок – на 5, 10 или 20 лет, а не 1-3 года, как сегодня. Сейчас 80 с лишним процентов наших кредитов – это кредиты до 3-х лет, при этом 70 процентов из них – сроком до 1 года. Это ненормально, потому что у нас очень изношенные основные фонды, и это напрямую связано с безопасностью страны. Объединяясь в различные гражданские институты, люди должны понимать, что для решения проблем следует уповать не только на власть. Каждый гражданин должен задумываться об этом, беспокоиться и заставлять власть беспокоиться, если она этого не понимает. А все это требует долгосрочных ресурсов, долгосрочных инвестиций. Вопрос этот связан также с развитием банковской инфраструктуры, пронизывающей весь экономический механизм, всю страну. Для России это особенно важно, но не менее важно это и для Армении. Потому что если не донести до каждой клеточки экономического организма финансовую «кровь», страна не сможет развиваться. В России, например, имеются населенные пункты, от которых до ближайшего банка 100-200 километров – как может человек в таких условиях заниматься какой-либо деятельностью, ведь связь с банком человеку нужна каждый день!
– Какие конкретные решения предлагаете вы для их решения?
– Имеется немало предложений, выдвигаемых нами через депутатов. Есть и такие, которые уже воплотились в законы или нормативные акты. Например, мы внесли предложения, касающиеся подзалогового законодательства, внесудебной реализации залога. Кстати, Армения в этом смысле более продвинута – здесь существует понятие, близкое к долговой тюрьме. Если человек не вернул долг, в Армении с него спрашивают довольно жестко. А в России мы не можем добиться того, чтобы недобросовестный заемщик сел в тюрьму. Российское законодательство сегодня не дает возможности даже для упрощенной реализации залога. Скажем, я взял с вас залог под кредит, вы его не вернули, я же должен годами мучиться с вашим залогом, пока мне не разрешат реализовать его. А в случае банкротства залог «суют» в общую конкурсную массу, и ты умрешь раньше, чем до тебя дойдет очередь… Вот эти и другие проблемы мы пытаемся решить с помощью закона и нормативных актов.
– Как вы оцениваете тот факт, что в некоторых странах, в частности, и в Армении Центральный банк является регулирующим органом, мегарегулятором всех финансовых институтов страны?
– Компетенция Центробанка все-таки должны быть поделена между надзорным и эмиссионным органами и той частью регулирующего органа, которая занимается регулирующими функциями – лицензированием, валютным регулированием и т. д. Иначе получается парадоксальная ситуация: вы одновременно и эмиссионный центр, и участник открытого рынка, и регулятор, и надзорный орган… Разумеется, в такой ситуации происходит перекос.
В России это не связано с мегарегулированием, поскольку у нас эта проблема пока не решена. Для банков, финансового и страхового рынков у нас имеются отдельные регулирующие органы. Мегарегулятора в России нет. Но сама проблема, когда в одном органе, в ЦБ, сосуществуют взаимоисключающие, взаимопротиворечащие функции, имеется. Во многих странах эти функции разграничены по принципу разделения властей в системе. Я считаю, что к этому нужно стремиться, но – с умом. При наличии контура обратной связи с гражданским обществом возможно сделать это с умом.
Вообще у нас, в постсоветских странах, логика тоталитарного мышления, вертикали власти работает, к сожалению односторонне. Например, сейчас в МВД в России готовит новый Уголовный кодекс, ГАИ – новые правила. Когда формируются новые правила, по которым должен работать, в том числе и орган управления, то при подготовке соответствующего регламента эти органы и близко не следует подпускать к разработке. У нас же соответствующие документы поручают готовить именно им. Когда в США проводили, например, очередную военную реформу, то в комиссии не было ни одного действующего военного. И это правильно.
– Центробанк Армении собирается опубликовать список тех банков, которые нарушают банковские нормативы, и те санкции, которые ЦБ принимает в отношении этих банков. Как вы относитесь к этому решению?
– У меня очень высокое мнение о Центральном банке Армении, но – в сравнении. Это не означает, что я разделяю позицию армянского ЦБ по всем показателям. Я детально не знаком с его политикой, но я вижу много прогрессивного и логичного. То, о чем вы спрашиваете, касается прозрачности банков. Если есть публичные нормативы и участники рынка, которые соблюдают их или нарушают, то я считаю логичным, чтобы вся эта информация стала достоянием общественности. Тем более, что у вас достаточно компактная система, не с таким множеством банков, как в России. И это нормально, когда их деятельность стремятся сделать максимально публичной и понятной. Я сейчас не могу однозначно поддержать или отвергнуть такое стремление Центробанка Армении, но когда речь идет о нормативной базе, я сторонник прозрачности банков. Однако пусть это не рассматривается так, будто все делается идеально. Наверняка не все. Потому что если саморегулирование и обратная связь участников рынка с регулятором развиты слабо, то регулятор вообще не сможет делать все идеально. А ассоциативное воздействие и влияние в Армении, как я понимаю, развиты не так уж и сильно.
– Как вы считаете – нормативы должны быть общими для всех банков?
– Нормативы – очень важные и полезные инструменты регулирования. С одной стороны понятно, что они не могут быть индивидуальными – это абсурдно. С другой же стороны, не следует думать, будто дифференцированные нормативы невозможны. Но только не в смысле отдельных банков, а отдельно взятых профилей деятельности. Допустим, если я хочу развивать сельское хозяйство, то тем, кто пойдет в эту сферу, я могу дать соответствующую систему стимулов через нормативное регулирование (меньшие резервы, рефинансирование и т. д.). Поэтому система дифференциации нормативов приемлема, индивидуальная же – категорически нет!
– В чем основная причина того, что банки дают мало коммерческих кредитов и много – потребительских?
– Армения и Россия в этом смысле очень схожи. Как только в России начинает развиваться какой-либо рынок, то через некоторое время в Армении – тоже. Если банки дают больше потребительских кредитов, чем коммерческих, то нужно искать причину этого. Причина же не в вине банков, а в соответствующих экономических условиях, в том числе и тех, которые я уже называл. Видимо, у банков нет достаточных долгосрочных ресурсов, а потребительские кредиты можно варьировать по срокам. Кроме того, намного проще взыскать потребительские кредиты с физических лиц – есть паспорт человека, адрес и т. д. А юридическое лицо может вдруг закрыться или исчезнуть, да и судебная процедура достаточно сложна. Потребительское кредитование – выгодное направление. Люди пока не достигли достаточного уровня «кредитного образования». Они берут потребительские кредиты, не особо задумываясь, как их будут возвращать. Причину нужно искать в регулировании рынка. Меня всегда поражает, когда говорят: «Банки плохие, не кредитуют строительство или бизнес». Да вы дайте им минимальные шансы – и они только этим и будут заниматься! Если заемщик достойный, банк обязательно даст кредит. В России, например, стоит серьезная проблема – погоня за заемщиком. Вот почему мы открыли Национальное бюро кредитных историй, которое дает информацию о заемщиках. При этом банки предпочитают предоставлять негативную информацию и не любят давать позитив, потому что боятся потерять хороших клиентов. То есть, банки ведут конкуренцию за хорошего заемщика.
– Бюро кредитных историй открыла сама АРБ? Ведь и наш Центробанк создал в своей структуре кредитный регистр.
– АРБ не открыла, а выступила инициатором создания этого акционерного общества. У Бюро сейчас 33 акционера, большинство из которых – коммерческие банки. Эти акционеры уже заключили более 520 договоров с различными банками.
Что касается Армении, то ваш Центробанк неплохо организовал эту функцию, поскольку, по моему мнению, именно его усилиями удалось сделать так, что недобросовестные заемщики становятся всем известны. У нас это сделать было гораздо сложнее. Центробанк России считал, что нам не удастся создать такое Бюро, и тогда он возьмет это дело под свое крыло. Но я полагаю, нам – банковскому сообществу – не без поддержки ЦБ удалось запустить этот проект и рассчитывать на его успешное продвижение.