34-летний Карен Кочарян говорит, что он – один из усталых молодых людей нашего общества. Для здорового и плечистого Карена трудно признаться, что он устал. Для мужчины его возраста, это, пожалуй, стыдно, но более стыдно когда мужчина в этом возрасте живет ожиданием. До сих пор он действительно жил ожиданием, что найдет работу, заработает денег, будет иметь крышу над головой и женится, но…Сейчас он в это не верит, и от отчаяния мерит шагами коридор общежития, инстинктивно убивая день. Встреча с Кареном произошла в коридоре. Он стесмялся, но все же пригласил к себе «домой». В 1976 г. оставили все и из Баку приехали в Ереван, долгие годы жили в однокомнатной квартире брата Кнарик, который после смерти завещал ее сыну. Остались без кроса. Директор Канакерского общежития согласился предоставить им комнату за 4000 тыс. драмов, комнату с влажными стенами, где не чувствуется даже дыхание весны. Атмосфера их комнаты напоминает холодную и темную жизнь кризисных лет, лишь выходя понимаешь, что все вокруг красиво, жизнь прекрасна. Кнарик, чтобы чем то заняться в субботу-воскресенье продает семечки на авторынке. Ей удается заработать в день 500 драм. Иногда семечки покупают соседи, но «бизнес» тети Кнарик находится под угрозой, потому что покупатели остаются недовольны. «комната очень влажная, жарю семечки, через несколько часов увлажняются. Не знаю чтои делать. Покупатели жалуются, говорят – влажные семечки», говорит она. Говорят, в субботу-воскресенье зарабатывают немного денег, в эти дни кушают, а потом… 7700 драмов пенсии тети Кнарик уходят на плату за квартиру и свет. Не может работать уборщице, здоровье не позволяет, высокое давление. Карен по специальности электрик-техник. Понурив голову, краснея говорит: «Отзываюсь на все объявление, не везет, ничего не получается. Нет родных, друзей, близких, чтобы замолвить слово, все умерли, а на мой диплом никто и не смотрит. Армению очень любят, но Баку вспоминают с тоской. «Во время коммунистов Баку было интернациональным городом. Там жили евреи, русские, армяне, турки. Интеллектуальный был город. Сейчас город наполнили сельчане, а культурной, интересной атмосферы интеллигентов больше нет. В свое время хорошо сказал Везиров про армян – золотые руки ушли, золотые зубы пришли. Турки были золотыми зубами», рассказывает Карен, который с социальных тем сразу переходит на другие, чтобы показать свои знания. Тетя Кнарик потеряла родных после войны и говорит, чтоу нее остался только сын. Страдает, что у него нет возможности женится. В комнате в 3-4 квм есть 2 тахты, на которых в одной каморке спят мать и сын. Комнат служит и спальней, и кухней, а туалет общий для всех жителей. Говорят, настолько привыкли к холоду, что зимой ничегоне топвт. Карен спрашивает: «Поставьте себя на место невесты, вы бы пришли жить в таких условиях?». Потом, стараясь сгладить неловкость, говорим что если бы даже у него был невеста, он бы не привез ее жить в их комнату, потому что пожалел бы девушку.
67-летняя тетя Кнарик, улучив момент, когда Карена нет рядом, и чтобы не причинять ему боли, тихо говорит, что она уже немолода и больше не надеется, что до смерти увидит сына женатым. Карен, не успев услышать, о чем говорит мать, теряется и говорит: «Не получается, ничего не получается… разочаровываешься и устаешь. Наверно мужчина не должен говорить такое, стыдно, но и честность – хорошая вещь. Думаешь, к черту все, пусть так и протекает жизнь. Что будет, то будет. Карен все больше и больше нервничает и говорит, что это не то государство, от которого можно чего-то ожидать, а ожидание одно – работа. Слушаю новости России и думаю, была бы возможность поехать туда. Молодым семьям предоставляют ипотечные кредиты, устонавливают доступные проценты, а для тех у кого есть ребенок, сокращают еще 25%. Способствуют росту населения, все делают чтобы новое поколение размножалось, а нашему государству наверно не нужно новое поколение». Говорит, что государсво закрывает все пути для подобных ему, а его ребенок мог бы увеличить население на одного человека. Подобных себе Карен считает вынуждеными патриотами, у которы просто нет денег на билет, а то они уже давно убежали бы отсюда. Бегство не за роскошной жизнью, просто Карен считает, что в другом месте он будет нужен, не то что здесь. «Я не нуже ни государству, ни частным лицам. Если завтра умру, кто узнает об этом, никто меня ни во что не ставит. Живут по волчьим законам, кто успеет, тому и достанется большой кусок. Государство делает лишь одно предложение – иди работай мусорщиком. Понимаете, это не мое, я считаю себя интеллектуальным человеком. Я испорчу себя, не буду уважать, кусок хлеба, зарабатонный таким путем, не будет лезть в горло». Говорит, что он не Ленин, чтобы собрать рабочий класс и повести за собой со словами «Пойдем положим этому конец». Карен сознает, что он побежден, и не желает вновь боротся, опыт показывает, что он разочаруется. «не могу ничего достичь по законам олигархов-мафиози, я не волк», – говорит он.
Во врем яработы в заводе Джрвежа слесарем Крен чувствовал себя нормальным, нужным человеком, а после того как потерял работу, живет просто так, инерцией. Его ежедневная работа – искать работу.